«Серебряная кошка», или путешествие по Америке

– Но это же совершенно не знаменитый город, – прибавил его коллега. – Разве что ковбои? Но родео куда веселее в Сан-Франциско, а вы ведь видели его там.

Эти несколько фраз только укрепили нашу решимость лететь именно в Феникс. Хотя мы понимали, что и там делегации покажут все с парадной стороны, но одно дело парад, скажем, в Лос-Анжелосе, другое – в Фениксе, в этакой американской глубинке, лежащей в стороне от туристских дорог. Единственно, что привлекает сюда путешествующую публику, – знаменитый Гранд коньон: ущелье, пробитое рекой Колорадо на сотни миль, да целебный воздух, который, как говорят, необыкновенно помогает больным астмой.

На аэродроме нас встретил мэр Феникса. Он сам управлял небольшим и недорогим автомобильчиком; автомобильчик мэра выглядел куда скромнее, чем даже у репортеров нью-йоркских газет. Мэр оказался словоохотливым человеком и всю дорогу безумолку рассказывал о Фениксе. Не доехав до гостиницы, мы уже знали, что город молодой, скоро ему исполнится семьдесят шесть лет, что возник он подобно сказочной птице Фениксу из пепла, – вернее, из песка, поскольку в прошлом здесь была полупустынная, выжженная солнцем безводная степь.

– Вода до сих пор дается нам нелегко.

Мэр резко поворачивает баранку руля, съезжает на обочину. Вдоль дороги в бетонированном метровом канальчике бежит мутный желтовато-бурый поток.

– Эта вода для полей и промышленности. Питьевую получаем по трубам за девяносто миль отсюда, – и мэр снова сворачивает на шоссе.

Дорога тянется степью. Огромные кактусы, пальмы покрыты толстым слоем пыли, даже низенькие деревянные домики и те будто обрызганы из пульверизатора серой краской. Хотя все залито обильным, совсем не ноябрьским солнцем, картина окрест какая-то не радостная, не яркая.

Остановились мы в гостинице «Держи путь на Запад». Название ее сохранилось с тех времен, когда город был перевалочным пунктом для тех, кто торопился поймать свою счастливую долю на золотых, манящих, неизвестных землях Калифорнии. Мэр, пока мы ждем номеров, хлопочет возле делегации.

– В штате, говорят, много ковбоев? – спрашиваем его.

– О, для вас, – ведь вы были в Сан-Франциско, – видеть здесь их менее интересно. У нас больше драгстор-ковбоев. Оделся, как лихой всадник, – глядишь, заработал доллар.

– А что же такое драгстор-ковбой?

Мэр замялся, подыскивая подходящее сравнение.

– Говоря откровенно, поддельный, аптечный, опереточный, – и мэр рассмеялся, предупреждая всем своим видом: «Не попадитесь на такого».

Дня через два, что называется лицом к лицу, столкнулись мы с драгстор-ковбоем. Случилось это после прессконференции в местном клубе журналистов. «Э, нет, ковбойской одеждой меня не проведешь», – решил я, когда ко мне подошел красивый высокий блондин в замшевой рубахе цвета кофе с молоком, расшитой по воротничку и манжетам кожаным шитьем. Тонкую талию молодого человека туго стягивал пояс, на серебряной пряжке которого дыбилась медная фигурка лошади. Молодой человек приветливо протянул руку:

– Боб Доннелли.

«Ну вот, он даже не называет своей профессии».

– А это моя жена Ирэн, – и драгстор-ковбой познакомил меня с миловидной шатенкой. У нее были большие, в форме звезд, индейской работы серьги в ушах.

Разговорились. Оказалось, молодой человек – актер по профессии. Но так как найти место в Америке драматическому артисту в театре невозможно, – даже в больших городах США нет постоянных трупп, – ему пришлось пойти работать в телестудию.

– А почему же вы в рубахе ковбоя?

– А я драгстор-ковбой. Людям нравится эта одежда, вот я и ношу ее. Чего не сделаешь для рекламы! Ведь моя обязанность семь раз в сутки на виду у всех жителей Феникса чистить зубы хлорофилловой пастой фирмы «Голгейт Пелмолит компани».

– Вы актер, это же занятие не для вас?

– А еда мое занятие?! Телевизор живет за счет рекламы, и его хозяева мало думают об искусстве.

– Хорошее было время, когда ковбои совсем не чистили зубы! – печально улыбаясь, заметила Ирэн. – Скажите, – миссис Доннелли была в нерешительности, – в вашей стране женщинам-актрисам не приходится раздеваться в ночных клубах на потеху зрителям?

Я ответил, что держателя такого клуба в нашей стране надолго запрятали бы в тюрьму, по закону.

Ирэн молчала. Но глаза ее передавали: а жаль, что нет такого закона в Соединенных Штатах! Неожиданно Боб снял пояс и протянул его мне:

– Вы сказали, у вас есть маленький сын. Подарите ему от меня этот ковбойский пояс. Пусть, когда мальчик подрастет, вспомнится ему Боб Доннелли. Если у меня к тому времени не выпадут все зубы, я еще сыграю в театре роль настоящего ковбоя, и Доннелли перестанут называть драгстор-ковбоем, потому что это очень обидная для маленького, бедного человека кличка.

Мне показалось, что Боб с трудом выговаривает последние слова, как если бы ему не хватало воздуха. Он стиснул руку почти вызывающе крепко и коротко бросил Ирэн:

– Идем!