Серебряная лоза (СИ)

Хитринка поглядела, нет ли чем запить хлеб. Она встретилась глазами с незнакомцем. У него был хороший, открытый серый взгляд.

— Арно, — улыбнулся человек, придвигая ближе к ней кружку. При этом поморщился — видно, даже небольшое усилие причинило боль.

— Хитринка, — представилась и она, как следует прожевав еду и запив водой.

Между тем Карл вышел из себя.

— Где, где! — заорал он и стукнул кулаком ещё сильнее. — На том свете, вот где! Ты чокнулась, совершенно свихнулась, обезумела! Я и не думал, что всё настолько плохо! Посмотри, в кого ты превратилась! Что ты делаешь? Ты думаешь, этого бы он хотел? Чтобы ты стала такой?

Губы Каверзы задрожали.

— Да, он был бы рад, — твёрдо, тем не менее, сказала она. — Ему не нравился существующий порядок. Не нравилось, что наш народ живёт, как помойные крысы, а ещё больше не нравилось, что они смирились с этим! И он бы боролся, если бы мог. Он бы боролся! Это ты, трус, сидишь в своей норе, ты умер уже давно, и потому тебе плевать, что за участь ждёт других. А я если и умру, выполняя своё дело, то хоть буду знать, что не зря!

И она, с грохотом отодвинув стул, выбежала наружу. Лишь волк заскулил, обернувшись ей вслед.

— Мне всё равно?! — заорал Карл. — Так почему я тогда здесь, слышишь, ты, бестолковая? Эй!

Но ответа не было, и Карл, опрокинув стул, тоже вскочил. Он прошёлся взад-вперёд по комнате, и доски запели под тяжёлыми шагами. Затем Карл решительно шагнул к двери, дёрнул её и тоже вылетел наружу.

Марта между тем сидела, уткнувшись носом в тарелку, и Хитринка заметила, что по щекам её медленно и беззвучно текут слёзы. Опять — слёзы!

— Марта, чего ты? — спросила она, накрывая худенькие пальцы своими.

— Я сделала всё не так, — тихо ответила девчонка. — Ведь мне Грета сказала, я должна добраться до Вершины. Не кто-то другой, а Грета моя. Уж она бы мне зла не желала. И всё сложилось так хорошо, старик был готов помочь, а я струсила. А теперь чувствую: там моё место было, а здесь я лишняя.

— Не нужно плакать, — сказал Прохвост. — Мы ещё можем пробраться к Вершине. Если хочешь, если действительно чувствуешь, что таково твоё желание, мы попробуем. Хорошо?

— Грета? — спросил и Арно. — Не из города Пара, случайно?

— Да, из Приюта, — шмыгнула носом Марта.

— Я её знаю, — расплылся в улыбке парень. — Очень она мне помогла однажды. Жизнь спасла.

Голос его звучал странно. Арно говорил осторожно, будто укладывал невесомую стену из слов и боялся, как бы она не рассыпалась. Хитринка сообразила, что это, наверное, из-за повреждённых рёбер.

— Да? Как? — немедленно заинтересовалась девочка.

— Я же сиротой остался, да только годы были не те, чтобы меня отправили в Приют. Отец столько долгов оставил, что продали всю обстановку и наш дом. Я в сырной лавке помощником работал, остался там переночевать, идти-то больше некуда было. Хозяин как узнал, так и погнал с места. Сказал, вшивых бездомных ему только и не хватало. Я и туда, и сюда, а новой работы нигде не сыскать. С горя и с голода решился — пирог из чужой корзинки потащил. А хозяйка корзинки как схватит меня за руку, а мимо, на беду, стража идёт. Уж не знаю, что эта дама в лице моём прочитала, только отвела к ближайшей лавке, пирог отдала и велела рассказывать. Я всё и выложил, что было терять?

Арно поморщился и замолчал ненадолго, будто прислушиваясь к себе.

— Хороший обмен: ей история, мне пирог, — продолжил он чуть погодя. — Да только ещё лучше вышло, она мне и крышу на время дала, и денег, пока я устроился. Деньги я после вернул, но чувствовал, что долг не выплачен. Родные для меня такого не сделали, а она — незнакомка, чужаку помогла. Сказал я, что на всё для неё готов. Слово за слово, поручение за поручением, так и в «Птицах» оказался. Не только для неё одной, а потому, что цель справедливая.

Арно примолк, и Хитринке показалось, лицо его стало бледнее, чем прежде.

— А где ты жил, в Приюте? — продолжила расспрашивать Марта. — Что-то я там тебя не видела.

— Нет, что ты, не стала бы она меня тащить туда. В её собственном доме в Литейном переулке и жил. Хороший дом, у её отца там мастерская была.

— И мы там однажды были, — припомнила Марта.

Ни Карл, ни Каверза всё не возвращались. Хитринка тем временем наелась и отодвинула тарелку. Она то и дело ловила на себе взгляд Арно — любопытный, будто бы даже чуть удивлённый. Ей не становилось неловко от этого взгляда, но тоже стало любопытно, чего это он так глядит.

— Знаешь, ты удивительным образом мне её напоминаешь, — смущённо ответил парень. — Её, Грету. Хотя ведь быть такого и не может, вы разного роду-племени. Ты хвостатая, а у неё светлые глаза, но…

— А волосы зато у них одинаковые, — встряла Марта.

— Ну что ты, у Греты они совсем другие, как осенние листья. Есть пряди потемнее, есть золотистые, а есть как рыжее золото. Не помнишь, что ли?

— Так я о том и говорю. Мы же волосы выкрасили, я вот тоже, — и девчонка грустно потянула себя за прядь. — Мне мои прежние, белые, больше нравились. Может, ещё отмоются.