Серебряная лоза (СИ)

И тот, кто явился на встречу, проверенный, надёжный товарищ, угодил в застенки. Никого не выдал, но и сам оттуда уже не вышел. И Эдгард жаждал мести, но не подошло бы тут простое убийство, которое к тому же могли легко раскрыть. Нет, Одо Краусс должен был потерять не только жизнь, но сперва репутацию, своё положение, должен был испить до дна ту чашу унижения и страха, на которые обрёк другого.

По счастью, управляющий не раз обращался к мастеру Джереону, потому господин Ульфгар, если бы захотел проверить, легко нашёл бы подтверждения, что хвостатый действительно мог бывать в роскошном особняке на улице Тысячи огней.

— Одо? — не поверил господин Ульфгар. — В нём я уверен.

— Он продажен, — упорно повторил Ковар. — Я слышал, как он обсуждал тёмные делишки в обход закона. Прикажите его схватить и поищите учётную книгу в его доме, у него есть особая. В ней записано гораздо больше того, что видели ваши проверяющие. А если я окажусь неправ — что ж, готов ответить головой.

Книга нашлась. Одо и вправду её вёл, и записи подтверждали, что часть грузов уплывала на сторону, а прибыль оседала в кармане управляющего. Но нашлись там и неожиданные даже для Одо строки, впрочем, сделанные его же почерком — о том, как с ночными поездами уносились прочь из столицы беглые заключённые. И каждый платил щедро.

Управляющий ловил воздух, как рыба, и пучил глаза. Он не понимал, как такое могло случиться. Кражи, может быть, ему ещё и спустили с рук. Отобрали бы, конечно, всё, но не жизнь. А вот устройства побегов ему не простят.

И конечно, Одо Краусс не знал, что неприметного работника, вот уже год наводившего порядок в его комнатах, интересовала в первую очередь книга. Не знал и того, что на весёлую пирушку накануне его зазвали с единственной целью — напоить так, чтобы не дошёл до дома. И что книга провела ту ночь в руках мастера, тщательно вписывающего строки, сверяясь со списком дат, лежащим рядом.

Вскоре у вокзала появился новый управляющий, а хвостатый получил разрешение выходить в город. Все стражи на воротах были лично предупреждены, что обязаны впускать и выпускать этого щуплого невысокого парня, когда бы он ни явился. Вот только Ковар не знал, как пользоваться этим разрешением. Невыносимо тянуло к старому дому, к Грете, но вместе с тем он понимал, что это не для него.

С Гундольфом он время от времени перебрасывался парой фраз, но ничего толком узнать не мог. Юный страж навещал Грету, и вроде как она была ему рада, и вроде как уже не грустила. Но не был хвостатый уверен, что это и вправду так. Гундольф всегда видел лишь то, что лежало на поверхности, и если услышал, что всё в порядке, то и поверил в это, а печальных глаз бы он не заметил.

Пойти бы самому, хоть издали поглядеть! Ноги порой сами несли к знакомому переулку, но хвостатый вовремя останавливался, сворачивал. Что он, действительно, может ей дать, кроме лишних бед? Какое право имеет отнимать те жалкие крохи чужого уважения, которые ещё остались? Не понимал он лишь одного — отчего Грета не уедет из этого города, где всё потеряла.

Эдгард вызнал бы куда больше Гундольфа, но он к Грете не заглядывал. Сказал, без особой нужды это делать попросту опасно. Он-то был вроде как приятелем её отца, но не самой Греты, а когда отца не стало, что ему туда соваться? Ведь за ним, сказал торговец, порой могут и следить. Да и за Коваром, если на то пошло, тоже. Правитель не был способен полностью доверять никому.

Конец этой осени, её самые грязные и слякотные дни хвостатый проводил в мастерской. Он всё ещё работал с волками, а в свободное время принялся за светляков. Вспомнил о своей давней мечте. Светляков этих он отдавал Эдгарду и просил, чтобы тот выпускал их у болот, проезжая мимо.

— Но так, чтобы никто не видел, что это ты, — предупреждал хвостатый. — И если мама… и если отец будут спрашивать обо мне, ты им, прошу, скажи, что потерял меня из виду. Слишком поздно уже всё налаживать. И сам понимаешь, по лезвию хожу, не хватало ещё принести им беду.

— Да, тебе от них лучше держаться подальше, — согласился торговец. — Как и им от тебя. Что ж, в городе и не знают, куда ты делся, стражи болтать не будут, я нем, как могила. Может, и со светляками рисковать не стоит?

— Нет, они пусть будут. Это… как весточка, что я ещё жив, что не забываю о них. Что всё хорошо у меня, мечты сбылись… вот.

— Эх, парень… — только и сказал Эдгард, потрепав хвостатого по голове.

Но было в его голосе столько понимания и участия, что Ковар не сдержался, уткнулся в чужое плечо и трясся долго, пока не выплакал все слёзы. А потом стоял, смущённый, не зная, как поднять глаза.

— Не стыдись, — угадал его мысли Эдгард. — Выпустить пар, знаешь ли, тоже полезно. Иначе можешь сорваться в неподходящий момент, а в нашем деле это опасно. Держись, мальчик, я теперь возлагаю на тебя большие надежды.