Серебряная лоза (СИ)

Разговоры за работой, однако же, не смолкали, только вот темы старик выбирал странные.

— Что ты, мальчишка, помнишь о смене времён? — спросил однажды мастер. — Мать-то с отцом рассказывали, как настал конец старому миру?

— Отец говорил однажды, но так… не любил он вспоминать. Да ведь он и не всё видел, я из Гретиных учебников больше узнал, — ответил Ковар.

— Учебников, — насмешливо протянул старик. — Щипцы мне с полки подай, да не те, большие. Учебники-то все писались уже при новом мире. Все старые книги Ульфгар затребовал себе во дворец. Так что читал ты, может, о многом, да много ли там правды было?

— А что ж вы раньше об этом не заговаривали?

— А раньше я, мальчик мой, считал, что умнее всего будет приспособиться к новой жизни. И вам, думал, чего зря голову дурить. Меньше знаете — легче живётся. Да и перемены-то, казалось мне, к лучшему. Знаешь вот, кем я раньше был?

Хвостатый лишь покачал головой. О прошлом мастер Джереон никогда не говорил.

— Я ведь сам с востока, с Восточных равнин, — погрузился в воспоминания старик. — Жил в окрестностях города Листа, одного из самых крупных городов в тех краях. Теперь он зовётся городом Кровельного Листа, ты наверняка слышал. В те времена город окружала Зелёная роща, неподалёку располагались и другие поселения. Люди так и говорили: я, мол, из Зелёной рощи. Вот и я оттуда.

Мастер прокашлялся и снял очки, чтобы протереть.

— Игрушки я делал, — продолжил он свой рассказ. — И хотелось мне, чтобы не простые они были, а подвижные. Уж как я ни бился, а до такого, что сейчас делаю, дойти не мог. Да и не дошёл бы в жизни, если б не мастера, которых привёл Ульфгар. Жена моя, Адела, мне помогала, расписывала эти поделки. Были они тогда по большей части из дерева.

— У Гундольфа отец тоже занятные вещицы вырезал, — сказал хвостатый, вытягивая из-за ворота птицу. — Вот это, например.

— Давно я такого не видел, — усмехнулся мастер, приглядевшись. — Ты это, парень, спрячь и кому зря не показывай. Не те, знаешь ли, времена.

— Так в чём же врут учебники? — спросил Ковар, пряча свистульку. — Там сказано, что без машин людям жилось тяжело, да и отец мне говорил, что многое раньше делалось вручную, а это и время, и силы. И вы сами признаёте, что таких вершин мастерства не достигли бы, если б вам не помогли.

— А я вот, парень, думаю: может, и лучше было бы мне держаться от этой науки подальше, да и всему нашему миру, — угрюмо ответил мастер. — Поболтали и хватит, о работе уже забыл! Шлифуй, шлифуй давай свои детали!

Остаток дня они говорили лишь о деле.

— Чего, ты думаешь, хочет правитель Ульфгар? — спросил старик в другой раз.

— Ну, наверное, чтобы народу лучше жилось, — пожал плечами хвостатый. — Ведь он столько всего сделал и для севера, и для юга, для всех наших Лёгких земель. Теперь у нас есть железные дороги, благодаря чему уголь быстро привозят в города, а зерно и воду — в засушливые пустоши севера. Затем ещё…

— Засушливые пустоши, говоришь? — хмыкнул мастер. — Прежде и там бывали неплохие урожаи, и зерно из других мест не требовалось. И реки там были, да не одна. До поры, пока в тех краях не повырубили все леса, и пока шахт там не стало больше, чем поселений. Лесное Прибрежье, вот как раньше звались твои Северные пустоши. Лесные земли севера, м-да…

— В учебниках об этом ни слова… но зачем вы мне об этом говорите, мастер Джереон?

— Затем, чтобы ты задумался, — вздохнул старик. — Боюсь, сам я сделал неправильный выбор. Я уже ничего не успею изменить, но ты, может быть… не знаю, сколько у тебя времени, раз уж ты попал на глаза самому господину Ульфгару, но всяко больше, чем у меня. Так что думай, мальчик, думай. Не верь всему, что слышишь и читаешь. А когда что-то делаешь, ты не радуйся, что по плечу тебе сложная работа, а спрашивай себя, что ты этим даёшь миру. Да шире, шире гляди. Я когда сюда пришёл и на железной дороге вагоны собирал, мало не от счастья прыгал, что к такому великому делу причастен. Потом меня до паровозов допустили, затем в числе лучших отобрали в цеха по сборке экипажей и механических повозок. Да, многим я занимался, прежде чем на свою мастерскую скопил. Да и знания требовалось получить. Так вот, собирая машины, я думал лишь о том, что своими руками строю новую эпоху нашего мира. Лучше прежней. Думал, что за счастливые времена настанут для всех живущих.

— Ведь так и вышло, — улыбнулся Ковар, сверяя деталь с чертежом. — Машины облегчают труд, берегут время, они сильнее любого живого существа…

— Но использовать их нужно с умом, — сердито перебил мастер. — Вот я тебе о чём толкую. Гляди, город весь чёрен, и нет уже ни парка, ни лесочка, где бы можно было прогуляться. Реки умирают. Дышать нечем, каждый третий кашляет, люди умирают до срока, как бедная моя Адела. А нищета? Раньше только хвостатые — ты уж прости, парень, но так оно и есть — жили в отбросах и грязи, и то потому, что их всё устраивало. А кто честно трудился, у того всегда был и дом, и хлеб с маслом, и копейку каждую считать не приходилось. А теперь?