Серебряная осень

Мэрия — это так в Гидрострое называют управу, на западный манер. Почему — понятия не имею. Может, в своё время нашёлся шутник — то ли из «провалившихся», то ли из фанатов запада, вот название и прилепилось. А может, потому, что здесь, в отличие от Вокзального и его Совета, глава администрации Волочков рулит в одно лицо — потому и «мэр».

На самом деле, можно заплатить за стволы пошлину и поставить на учёт, а потом продать самому — подобные «левые» стволы управа обычно скупает за копейки, что наша, что Гидростроевская. Хотя в целом уклад на Гидрострое отличается от нашего — если в Вокзальном некий намёк на социализм, то тут изначально власть в руках бывшего криминалитета. Для непосвящённого человека разница почти незаметна, а вот если присмотреться — в Гидрострое гораздо более вольные нравы. Опять же, по сути «нефтяной порт».

А вот своего Колледжа у них нет, не сложилось — колдуны почти поголовно проходят обучение и практику в Вокзальном. Потому тут чуток побольше молодёжи без колдовских способностей. Не потому, что их нет — просто на их развитие изначально клали болт. Отличный пример — Колян Ильин. Он ведь молодой, 30 с небольшим, должен бы иметь колдовские способности — а нет. Потому что изначально забил на обучение, я уж не помню, по какой причине.

Потому и наблюдается некий баланс — в Вокзальном сильная колдовская школа, в Гидрострое — коммуникации. Избавиться бы от долбаного Болота, чтобы объединить город, хотя бы территориально… но что толку о несбыточном мечтать. Хорошо хоть, на Болоте такая развлекуха, как при крайнем рейсе, происходит далеко не всегда. А плохо то, что непредсказуемо всё это — то проезжаешь, лениво поплёвывая за борт, то кирпичи откладываешь.

— И что теперь? — спросила Маша. Мы как раз вышли на улицу Молодёжи, тянущуюся почти через весь город и застроенную серокирпичными хрущёвками, и девчонка вовсю озиралась — в этой части города она ещё не была… здесь.

— В мэрию, — пожал я плечами. — Это местная управа. Попробуем узнать по этим стволам и УАЗику, заодно свяжемся с Вокзальным, а то меня с работы выгонят. И узнаем про попутку.

— В мэрию — это куда?

— Площадь Ленина, бывший ДК.

— Ааааа, — протянула Маша. — Ясненько… А тут есть где поесть?

— Рядом столовка, туда и зайдём. Я тоже не в восторге от второго дня сухомятки.

Головой Маша уже не вертела. А что смотреть? Две вереницы серых хрущёвок? Рискну предположить, что они в той, покинутой реальности точно такими же и остались.

— Вроде у себя в городе. Вроде и нет, — странным голосом сказала девчонка. Ну да, как раз об этом и думает — ничего удивительного. Она тут всего ничего. Ещё пока сравнивает…

Столовая занимала приземистое здание в скверике наискосок от мэрии и носила романтичное название «Сказка» — понятия не имею, новое или оставшееся с прежних времён. Из окон открывался вид на площадь с разбитым асфальтом и разросшимися деревьями, в центре которой стоял традиционный для советских городов Ленин, а с противоположной стороны — бывшая гостиница, Анклав провалившихся в Гидрострое, их тут побольше, чем у нас, около тысячи. На площади было пустынно, не считая редких прохожих. Рабочий день…

Дома–сталинки, окружавшие площадь, сейчас заселены местной элитой. Центр, как–никак.

В «Сказке» нынче малолюдно — по субботам у них аншлаг, а сейчас и до обеденного перерыва время ещё есть. Получив по тарелке жаркого с капустой и по паре кусков хлеба, мы с Машей устроились за столиком в уголке. Так и подмывало взять пива, а то и чего покрепче, но удержался — ещё в управу идти и, может, сегодня придётся добираться до Вокзального. Так что ограничились местным ягодным морсом.

Маша наворачивала еду молча и целенаправленно — два дня сухомятки сказывались, я же по привычке оглядывался по сторонам — потому и сел спиной к стене. Двое мужчин и женщина за столиком у противоположной стены, ещё двое мужчин в рабочей одежде рядом с окном раздачи, перед этими стоит пиво — явно с ночной смены. Хлопнула дверь входного тамбура — вошли ещё двое, молодые, лет по 25, один в джинсовой куртке и бандане, другой в косухе. Взяли по кружке пива, сели через столик от нас. Косятся в нашу сторону, но ведут себя тихо. Выпили, ушли — даже странно. От такой молодёжи никогда не знаешь, что ждать — особенно при гидростроевских нравах. Да и пиво с утра… в отличие от той парочки, что продолжают тянуть очередную кружку — эти явно не после работы.

Не люблю то, чего не понимаю. Особенно в последнее время.

— Ну что, Маруся, полегчало? — поинтересовался я, допив остатки морса.

— Даааа, — выдохнула Маша, откидываясь на спинку неудобного деревянного стула. — Никогда б не сказала, что сожру столько…

Да ладно. Порция была не маленькая, но и большой её не назвать.

— Кто хорошо ест, тот хорошо работает, — не удержался я от подначки. — Ну что, пошли докладываться?

— Пошли… Если встану.