Серебряная паутина

Вскоре Джек Вернон вышел на сцену под бурные аплодисменты. Он был высоким, темноволосым молодым человеком с серьёзными манерами и оказался хорошим оратором.

– Как вы все знаете, – заявил он, – я выступаю за законы, гарантирующие очистку токсичных отходов, и уже предпринял несколько шагов в этом направлении. Я предлагаю...

– О, что ты об этом знаешь? – вмешался громкий язвительный голос. – Нам нужен парень с опытом!

После этого Джек Вернон постоянно подвергался нападкам со стороны пяти или шести мужчин, сидящих по всему залу. Из-за их комментариев было невозможно расслышать его слова. Вскоре между ними и сторонниками кандидата вспыхнуло несколько ожесточённых стычек.

Политический митинг постепенно перерос в безобразную потасовку. В конце концов пришлось вызвать полицию. Они быстро окружили и арестовали нарушителей спокойствия, но к тому времени большая часть зрителей уже ушла или направлялась прочь из зала.

Нэнси подождала, пока те немногие, кто хотел поговорить с молодым кандидатом, закончили беседы. Затем она подошла к нему и представилась:

– Мистер Вернон, я Нэнси Дрю.

– О, да. – Джек Вернон улыбнулся и пожал ей руку. – Я много слышал о вас, Нэнси, и всё только хорошее!

– Я так сожалею о том, как была сорвана ваша встреча сегодня вечером.

Лицо Вернона стало немного мрачным.

– Да, это было намеренно кем-то подстроено. Надеюсь, не моим политическим оппонентом. – Его улыбка вернулась, когда он добавил: – Но не обращайте внимания на всё это. Чем я могу быть вам полезен, мисс Дрю?

– Как вы, возможно, знаете, я подруга Ким. Я хочу помочь ей, если это в моих силах. То, как она снялась с этого турнира, будучи лидером, почти не оставляет возможности поверить, что её не заставили сделать это против её воли. Поэтому я подумала, может быть, вы знаете или сможете подсказать какую-либо причину, которая могла бы объяснить, почему это произошло.

Джек Вернон внезапно стал очень деловито собирать бумаги со стола перед ним.

– Извините, я понятия не имею. Ким ничего мне не сказала – она просто не хотела об этом говорить. Вот и всё. А теперь вы меня простите, мисс Дрю...

Один из его помощников только что вышел на сцену после общения с полицией и журналистами. Нэнси поняла, что в этот раз она больше ничего не узнает у Джека Вернона, поэтому пожелала ему удачи и пообещала прийти на его следующий митинг.

– И, пожалуйста, поверьте мне, – добавила юная сыщица. – Я только хочу помочь Ким!

Из-за беспорядков митинг закончился рано. Когда Нэнси посмотрела на свои наручные часы под светом уличного фонаря, она отметила, что было едва девять часов. Она открыла машину и задумчиво поехала домой, размышляя о том, кто мог стоять за этими хулиганами. Она была склонна согласиться с Джеком Верноном в том, что беспорядки были слишком хорошо организованы, чтобы оказаться случайными.

Телефон зазвонил, когда Нэнси вошла в дверь. Она ответила и услышала голос Тэда Фарра.

– Извини, что звоню так поздно, – извинился он. – Я на дежурстве. Этот перерыв на кофе – первый шанс, который у меня был, чтобы позвонить тебе.

– Я рада, что ты позвонил, – сказала Нэнси. – Я пыталась связаться с тобой. Как твоя мама?

– Не слишком хорошо, я думаю. Доктор разрешил мне только короткие визиты. Он думает, что она пережила слишком много волнений.

– Ой? Что случилось?

Молодой офицер объяснил, что он пытался использовать метод Нэнси по написанию слов, повторяя алфавит и прося маму моргать, когда он выбирал нужную букву. Но вмешался доктор, чувствуя, что она устаёт и перевозбуждается от нервного напряжения и необходимой концентрации.

– Он дал ей успокоительное, – заключил Тэд, – и тогда же ограничил время моих посещений.

– Ты смог что-нибудь понять из её сообщения? – спросила Нэнси. – Или, по крайней мере, то, что она сообщила по буквам?

– Не так уж много. Всё, что я получил, – «Эта девушка», а затем буквы: Г-О-Л-Ь-Ф. – Тэд замолчал, услышав, как взволнованно ахнула Нэнси. – Это что-нибудь значит? – спросил он.

– Держу пари, так оно и есть! – Нэнси рассказала о своём визите на телевизионную студию в воскресенье днём после отъезда из больницы, а затем продолжила: – Если моя догадка верна, твоя мама, вероятно, пыталась сказать: «Эта девушка, гольфистка, Ким Вернон!»

В голосе Тэда Фарра звучало недоумение.

– Но почему? – спросил он. – Что мама может хотеть рассказать нам о ней?

– Она когда-нибудь встречалась с Ким Вернон?

– Насколько я знаю, нет.

Нэнси на мгновение замолчала. Она не могла поверить, что её догадка о том, что сообщение Мэгги Фарр каким-то образом связано с новостями, прервавшими передачу, пока она смотрела телевизор, была ошибочной. Совпадение было слишком велико! Но какая тут была связь? Возможно, ответ лежал где-то в прошлом.

– Твоя мама всегда была уборщицей, Тэд? – спросила она.

– О, нет. Только последние пару лет. До этого она работала официанткой. А одно время мама была костюмером у той знаменитой оперной звезды, мадам Арахны Онидес.

– Арахны?! – Нэнси будто молнией поразило.

– Да, я думаю, это греческое имя, – продолжил молодой полицейский. – А что? Это так важно?