Серебряная птичка

А сама переходами прошла к Челле. Падчерица продолжала свою шалость — так и не умылась, и не сменила платье. Сидела со служанками, они вместе сматывали недавно покрашенную шерсть, и мелкие серые и зелёные шерстинки теперь припылили черно-серебряный шелк её одеяния. Юна махнула рукой, отсылая служанок. Подняла упавший клубок, покрутила его на ладони.

— Сердишься на меня? — первой заговорила Челла.

Смотрела она без малейшего раскаяния — напротив.

— Не сержусь, с какой стати? — пожала плечами Юна. — Тем радостней ему будет увидеть тебя настоящую. Но зачем?!

— Ему всё равно придётся на мне жениться, какой бы я ни была уродиной.

— Да, и в этом все дело, — Юна кивнула. — Ты его получишь. Он просто женится на тебе… так же легко, как стреножит лошадь. Он привык, что женщин не стоит добиваться, они сами его хотят, прихорашиваются и вовсю крутят юбками. Зачем добиваться какую-то одну, если выбор велик?

— Вот как? — Челла выпрямилась и уронила клубок. — Действительно, зачем? Меня он не стреножит, ты знаешь.

— Зато он пока и не догадывается. Он тебе хоть немного понравился? Лорд Кан, я имею в виду?

— Не знаю. Пока не знаю. Возможно. Я должна узнать его ещё немного.

— Понятно, — Юна кивнула и против воли улыбнулась.

И как ему удаётся, этому Сайгуру Кану? Ничего не сделал, даже не потрудился скрывать пренебрежение, а их капризная азалия попала в сети его привлекательности. Потому что её слова — почти признание в любви, большего просто не могло быть!

Принцесса Гайда в чём-то права. Он имеет много и незаслуженно. Но…

В их случае это и неплохо.

— Приведи себя в порядок. И можешь не выходить до завтра, — сказала она Челле. — Завтра устроим вам настоящее знакомство.

— Я переоденусь и спущусь. Встречу кандрийцев со всеми, на площади, — возразила Челла. — Хочу посмотреть на его брата. И на всех, кого он сюда привёз. Не буду показываться, останусь позади всех, — и Челла чему-то рассмеялась.

— Хорошо, — согласилась Юна. — Вот что, Эрги собрались сорвать твою свадьбу. Тебя будут охранять, чтобы избавить от их назойливости.

— Юна, я очень сожалею, что Алливен неправильно меня понял. И постараюсь не делать таких ошибок впредь, поверь мне.

Что ж, они договорились. И Юна направилась вниз, на площадь.

Глава 12

Бессчётное количество раз уже заходили в передний двор замка Дьямон и торговые караваны, и отряды воинов — последние с разрешения владетеля, разумеется. А теперь вооруженные чужаки въезжали в ворота крепости, как к себе домой. Именно так и есть — к себе домой. Сначала — вооружённая до зубов полусотня, одинаковые новые доспехи и лошади в одну масть — загляденье.

Юна стояла рядом с хайдом, окруженная своими дамами — все в шелках и драгоценных прозрачных вуалях. Мукарранец Фунир тоже был тут, в нескольких шагах, но предусмотрительно не приближался. Они с кандрийцем лордом Фурати о чём-то негромко беседовали, судя по тому, что донеслось до чуткого слуха Юны — обсуждали лошадей. Тема, способная свести друг с другом любых собеседников, если они — мужчины!

Юна смотрела на кандрийцев. Во главе полусотни ехал крупный мужчина в посеребрённых доспехах, но без шлема, его темные кудрявые волосы падали на плечи. Рядом, на похожей лошади — высокий худой мальчик. Мужчину Юна узнала сразу, к мальчику пришлось присмотреться — это были брат и старший сын Сайгура Кана.

Брата, лорда Найрина, Юне лично представила Гайда. Мальчика не представляла, даже не упомянула — принцесса не снизошла до мальчишки-бастарда. Юна захотела сама — попросила показать и посмотрела на обоих сыновей будущего владетеля Дьямона. Старшего зовут Делин. Ловкий и хорошо развитый мальчишка, выражение лица отцовское — упрямое и немного высокомерное. Но, насколько смогла понять Юна, у обоих, отца и сына, это скорее маска, защита от чужого пренебрежения. Отец уже добился немало, но маска, надетая в юности, приклеилась, может быть навсегда. Сайгур Кан бастард, его мать — служанка, в дальнейшем ставшая монахиней, отец — владетельный барон, весьма знатный и богатый. А отец Делина — тоже бастард, лишь недавно ставший графом, мать — дочка мельника. Вот так, ни много ни мало, Кан — целый граф, друг и спаситель короля, осыпанный почестями. Но исконные, родовые земли — у отца-барона и его законного наследника. У Кана — только Дьямон. Не исконный для него, не родовой — пока чужой. Как дикий жеребец, которого не назовёшь своим, если по крайней мере не взнуздаешь.

Будь Делин Кан изначально благородного рода, уже отправился бы пажом или оруженосцем к какой-нибудь титулованной особе или даже к королевскому двору, приобретать знатных друзей, будущие связи и манеры врождённого лорда. Но ему ещё не поздно, и странно, что Сайгур об этом не беспокоится…