Серебряная птичка

Фунир развернул кисть тыльной стороной, продемонстрировав крупный отполированный рубин, внутри которого плавала шестилучевая звезда. Этот перстень Юна узнала сразу. «Княжеский глаз», таких есть три почти одинаковых. Вместе с драгоценностью князь вручил Фуниру право говорить с Юной от его имени!

— Выгони своего пёсика, — тот махнул в сторону секретаря, который уже занял своё место за столиком в углу. — Нам надо поговорить.

И Юна нехотя сделала знак Туюру — выйти за дверь, но быть поблизости. Толстяк поспешно повиновался.

— Незачем нам беседовать стоя, тан, — она показала Фуниру на диван с подушками, сама присела на тот же высокий стул. — И я в нетерпении жду, что приказал передать князь.

Он усмехнулся, бросив взгляд на мягкий диван.

— Неплохое ложе, тани, если больше некуда лечь. Но у нас с тобой будет что-то получше. Побольше так точно. А пока мой зад не нуждается в таких изысках.

— Стоит ли мне говорить, что ты, как гость, позволяешь себе лишнее, Фунир? — кажется, Юна смогла остаться невозмутимой. — Мне всё равно, сидишь ты или стоишь. Просто скажи, чего желает князь.

— Всё просто, тани…

Он вдруг подошёл, легко, как танцуя, и навис над ней, опираясь одной рукой о кресло тана Суреша, другой — о высокую спинку стула Юны, и был теперь отвратительно близко.

— Я ни за что не коснусь тебя, моя прекрасная. Не желаю хоть на время угодить в твой капкан. Дотронься до меня сама? Я не шевельнусь, обещаю.

Да, у её пояса было такое свойство, оно защищало от прикосновений мужчин, позволяя ей самой при этом прикасаться сколько угодно — до первого порыва мужчины ответить на прикосновение. Ещё недавно Фунир этого не знал. Теперь, выходит, разобрался.

— Отойди от меня, и давай говорить о деле, — сказала она, пытаясь отодвинуться как можно больше. — Помни о чести, тан Фунир! Я ведь пожалуюсь князю при встрече…

— Значит, никогда? — он смотрел так, словно знал о ней что-то важное. — Поцелуй меня, тани Юна. Сама. Со страстью. Поцелуй, и я не стану интересоваться, куда ты задевала свою дочь. А пока мне не нравится, как на тебя смотрит кандрийский ублюдок! Он наглец и заслуживает порки.

— Придётся написать князю, как ты небрежен к его приказам. Я узнаю, наконец, какое у тебя ко мне дело? — она надавила на последние слова.

Охотнее она влепила бы ему кулаком в лицо. Но куда денешь воспитание! Ударить мужчину можно, только защищая себя, свою честь и детей. А он угрожает лишь словами, не может дотронуться — она в безопасности.

— Как у тебя блестят глаза и как ты хороша сейчас, моя тани! Сводишь с ума! Пришлёшь мне наложницу вечером? А мечтать буду о тебе…

У Юны уже вертелось на языке пожелание кое-чего вместо наложницы вечером…

Как вдруг она услышала:

— Ты не доживёшь до вечера, кусок конского помёта! Я убью тебя раньше!

Юна выдохнула, чуть не застонав сквозь зубы. В дверях стоял лорд Сайгур Кан, бледный от ярости.

— Прошу прощения, леди, — сказал он без толики раскаяния. — Я разве не вовремя?

Вообще, вовремя. Но в целом ситуация была отвратительно неуместной.

— Как вы могли войти, милорд?! — возмутилась Юна

— Как-то смог, — отрезал Сайгур. — Ваш разговор окончен, лорд и леди. Ты, — он кивком показал на Фунира. — Выметайся. И отправляйся вон из замка. Или я тебя вызываю. Сейчас. Ну?

Юна не сомневалась, что Фунир тут же примет вызов. Но он вдруг отошёл от нее и запротестовал, сдерживая гнев:

— Я должен поговорить с тани Юной. Как вы могли вломиться сюда? Я говорю от имени князя… — он осёкся.

— Это, я вижу, не спальня леди. Это комната для приёмов, так ведь? — Сайгур тоже разве что не выдыхал огонь из ноздрей, и красноречиво положил ладонь на рукоять меча. — Вы в Кандрии, милейший. Мы у себя в Кандрии не позволяем так обращаться с леди.

— Она родственница моего князя! — Фунир отчётливо скрипнул зубами.

— Но не твоя. Зато она моя родственница. Именно, по слову моего короля! Так что нечего наглеть с моей родственницей. А дела князь пусть решает с королём, ещё не хватало впутывать женщин. Проваливай, — он посторонился, пропуская Фунира в коридор, и что-то кому-то тихо приказал.

Фунира тут же окружили несколько вооруженных кандрийцев и повели к лестнице.

— Надеюсь, я не помешал вам, леди? — Сайгур успокаивался, но его взгляд ещё был полон гнева.

Ох, не надо больше…

— Ничуть, — Юна заставила себя улыбнуться. — Напротив, вы помогли.

Ей, как ни странно, задышалось легче. Ещё и потому, что вот, кто-то выбросил отсюда Фунира, когда тот малость забылся. Ей помогают и заступаются не по её приказу — забытое чувство.

— Да, благодарю, милорд. Тан Фунир пришёл для разговора, но… отвлёкся. У него для меня сообщение от князя.

— Важное? Как считаете, стоит подержать его в подвале и поспрашивать? — заинтересовался Сайгур.

— Нет, не надо, — покачала головой Юна. — Было бы хорошо, если бы он уехал.

— Да? — Сайгур вдруг улыбнулся. — Если бы вы узнали, чего хочет князь, сказали бы мне?

— Не знаю, — она тоже улыбнулась ему, чуть-чуть. — Это может быть семейное дело.