Серебряная Рука

Больше уговаривать бедолагу не пришлось. Повернувшись, он тронулся в путь, а Ганс двинулся за ним следом. Ночная тьма поглотила их, и вот уже в Замке Дерзкого Змеелова снова воцарилась сонная тишина.

Глава 11. ВЕРНЫЙ СЛУГА ВЫЗВОЛЯЕТ ОТТО ИЗ ТЕМНИЦЫ

Маленький Отто лежал на жесткой скамье в своей темнице, разметавшись в беспокойном сне. Внезапно тяжелая рука опустилась на его плечо, а незнакомый голос прошептал в самое ухо:

— Барон Отто, просыпайся и вставай поскорей! Одноглазый Ганс пришел спасти тебя.

Отто сейчас же проснулся и в темноте приподнялся на локте.

— Одноглазый Ганс? Кто это?

— Я забыл, что ты не знаешь меня, — ответил Ганс. — Я — верный слуга твоего отца и единственный человек, не считая кровных родственников, кто не бросил его в несчастье. Все слуги покинули его, кроме меня. Но я предан ему всем сердцем, поэтому и пришел сюда, чтобы вывести тебя из темницы на волю.

— О, дорогой Ганс, если бы тебе это только удалось! — вскричал бедный мальчик, — если бы ты смог забрать меня отсюда! Но не представляю, как ты это сделаешь. Ведь я так слаб и болен, что не сумею тебе в этом помочь.

И маленький Отто тихо заплакал в темноте.

— Да, да, — проворчал Ганс, — сочувствую тебе. Конечно, это не место для ребенка. Но скажи мне, мой маленький господин, ты можешь карабкаться по веревке?

— Нет, — вздохнул Отто, — и никогда не смогу впредь. Взгляни на это, — и он закатал рукав рубашки.

— Я не вижу, тут слишком темно, — ответил Ганс.

— Тогда пощупай, — и мальчик притянул верного слугу к себе поближе.

Ганс наклонился над бедным ребенком, лицо которого смутно белело впотьмах, и тут же отпрянул в ужасе и негодовании.

— О, грязные кровожадные ублюдки! — хрипло прорычал Ганс. — Кто посмел так над тобой надругаться?

— Барон Генри пришел сюда и сделал это, — ответил Отто и снова заплакал.

— Понятно, понятно, — мрачно кивнул Ганс, — но не плачь. Я тебя все равно заберу отсюда, хоть ты и не можешь карабкаться. Твой отец уже ждет нас под окном, и скоро я передам ему тебя из рук в руки. Обещаю тебе это, только наберись терпения и мужества.

Говоря это, Ганс снял с себя куртку коробейника, и под ней оказался толстый канат, во много рядов кольцами обмотанный вокруг тела. Он был специально завязан узлами, которые располагались один за другим. Кроме каната, Ганс запасся также веревкой и свинцовым грузилом. Он привязал грузило к канату и стал забрасывать его вверх. С третьей попытки Гансу удалось попасть между железными прутьями, и грузило полетело вниз, увлекая канат за собой.

Все это время Ганс стоял с мотком, ожидая, когда канат перестанет рваться у него из рук. Когда же это произошло, он для верности еще подергал канат и, глядя на Отто, произнес:

— Моли Бога, малыш, чтобы грузило упало на землю, потому что если это не так, мы с тобою пропали.

— Я молюсь, — ответил мальчик, кивнув головой. И точно в ответ на его молитву кто-то внизу дернул канат.

— Это твой отец, — перевел дух Ганс. — Не иначе, как тебя услышали на небесах.

И он дернул веревку барону в ответ.

Отто лежал, зачарованно глядя, как веревка ползла сначала к окну, а затем через него в темную ночь, подобно гигантской змее. «Пока все идет, как надо. Длины каната хватает», — пробормотал Ганс. Он поплевал себе на ладони и, убедившись еще раз, что внизу канат находится в надежных руках, стал карабкаться вверх к окну. Здесь, достав из мешка напильник, он принялся подтачивать железные прутья решетки, преграждавшие путь к свободе.

Это была долгая и мучительная работа. Напильник яростно скрежетал по металлу, но он оставался несокрушимым. Отто, наблюдавшему за скрюченной под потолком фигурой, стало казаться, что Ганс никогда не справится с этой работой.

Время от времени Ганс останавливался, чтобы перевести дух, и пытался выломать подпиленные прутья, но ничего не получалось, и он снова продолжал упрямо пилить.

Уже три или четыре раза бедняга испытывал прутья на прочность, и каждый раз железная решетка не поддавалась. Наконец, Ганс навалился плечом на нее с такой силой, что она стала наклоняться. Отто смотрел на это, не веря своему счастью. Внезапно раздался громкий треск, и кусок решетки вылетел наружу, в темную ночь. Ганс привязал канат к оставшимся прутьям и скользнул вниз, к Отто.

— Мой маленький господин, — сказал он, — как ты думаешь, если я возьму тебя на руки, у тебя хватит сил удержаться, обхватив меня за шею?

— Да, — ответил мальчуган. — Я надеюсь, что на это у меня сил хватит.

— Тогда вперед! — скомандовал Ганс. Он осторожно поднял Отто с грубого топчана и, притянув к себе, обвязал кожаным ремнем.

— Тебе не больно? — спросил верный слуга, закрепляя ремень самым тщательным и надежным способом.

— Почти нет, — ответил мальчик слабым голосом.

Тогда Ганс поплевал на ладони и начал медленно двигаться по канату вверх. Достигнув края окна, они на минуту остановились, и Отто покрепче обхватил Одноглазого Ганса за шею.

— Ты готов?

— Да.

— Держись крепко и ничего не бойся.

С этими словами Ганс повернулся и перекинул ноги через подоконник.