Серебряная рука

Карл Габсбургский собирал людей и снаряжение для крестового похода против Константинополя, который, как считал император, должен был завершиться триумфальной победой. Но в конце концов он все-таки понял, что все его друзья, союзники и родственники не одобряют этих действий, включая и сестру Марию. Будущий поход очень ее страшил, и она продолжала настаивать на том, что он несвоевременен. Германские князья тоже пребывали в нерешительности, и Карл понимал, что не сможет насильно заставить их принять участие в походе. Муж его сестры, король Франциск, который всего год назад, после смерти императрицы, намекал, что был бы не прочь видеть его своим зятем, теперь, вместо того чтобы поддержать Карла как король христианской страны, подписал договор о союзе с врагами-мусульманами. Король Англии вообще ренегат и существует сам по себе. Папа проявляет нерешительность, так как для него в настоящий момент самая животрепещущая проблема — непокорность северных народов. К этой проблеме еще прибавляется неотложная необходимость реформировать церковь и отправить миссионеров и конкистадоров в новые земли за океан. Первых, чтобы обратить туземцев в истинную веру, вторых, чтобы защитить верующих. Карл понимает, что лишь очень немногие расположены отправиться с ним в Константинополь. При таком всеобщем равнодушии невозможно осуществить триумфальный крестовый поход против Константинополя, так что Карлу остается лишь обуздать свою страстную веру и смириться с уже совершенными затратами. И в этот момент маркиз де Комарес, подбросив на сцену столь высокопоставленного мертвеца, вновь подливает масла в огонь.

«Итак, — скажет Комарес своему императору, считает Шарлотта-Бартоломеа, — вас обвиняют в убийстве де Лаплюма? Говорят, это вы приказали убить его, чтобы расстроить дружбу короля Франции с Краснобородым из страха, что они могли вместе замышлять что-то против вас? Так докажите, что не боитесь ни того, ни другого! Раз сейчас не время идти на Константинополь, а у вас уже стоят под парусами корабли, кстати, стоившие кучу денег, отправляйтесь в Алжир, в логово Краснобородого. Для этого похода вы без труда найдете союзников, потому что все любят легкие победы: этот кастрат, то ли сын, то ли сообщник Краснобородого, вряд ли окажется крепким орешком».

3

Уже на следующий день после трагической гибели Жан-Пьера де Лаплюма это событие обрастает новыми фактами, несмотря на то что испанцы, проживающие в Милане, предпринимают самые решительные меры, чтобы замять все слухи.

Император недавно передал город своему первенцу, хотя король Франции тоже не отказался от притязаний на него.

Едва узнав об убийстве де Лаплюма, испанцы распускают слух, будто это дело рук самых обычных грабителей. Они посылают специальных эмиссаров, чтобы те обеспечили как можно более скромное и незаметное захоронение останков посла и с подобающей деликатностью предупредили его суверена, дабы это событие не получило ненужной огласки и не имело нежелательных последствий.

Но маркизе Шарлотте удается их опередить и расстроить эти планы. Она уже на месте и испытывает необоримое и благочестивое желание немедленно исполнить посмертную волю Койры Таксении, явно выраженную в ее завещании, единственным теперь возможным способом — потратить все золото на похороны господина де Лаплюма, чтобы он навечно остался в памяти своих современников и потомков.

Шарлотта заказывает огромные лавровые венки, гигантские подсвечники и свечи, что используются в пасхальную неделю в соборах, приказывает установить их на телегах, тачках, военных повозках, составляющих целый кортеж, запряженный тремя дюжинами мулов. И еще восемь мулов впряжены в лафет, на котором возвышается гигантский саркофаг, украшенный мраморными фигурами античных героев. Внутри саркофага помещается дубовый гроб, дно которого устлано лепестками цветов и выложено мхом, где и покоится тело Жан-Пьера. Шарлотта приказала собрать все останки, даже те, которые обезумевший убийца разбросал в саду. И не важно, что в вечной жизни части тела бывшего посла окажутся навсегда соединены с тушками его верных собачек, с лоскутами материи, камешками и землей Ломбардии. Для Шарлотты гораздо важнее, что на протяжении нескольких дней многие люди стоят на коленях у дороги, склоняют головы и молятся за вечное спасение таинственного господина, ради которого организована столь пышная траурная церемония. Кроме различных повозок, в процессии следуют плакальщицы, четыре монастырских хора, семь священников, десятки рядовых священнослужителей, музыканты и просто толпы людей, присоединившихся к шествию. Они плачут, молятся, каются в собственных грехах среди траурных шелков, пламени факелов, перезвона колоколов, установленных на специальных башенках, и колокольчиков, привязанных к сбруе, колесам повозок и даже к ногам животных. Уже не говоря о том, что колокольчиками размахивают юные звонари: покойный, говорят, очень любил колокольный звон.