Серебряная рука

Он велит себе гнать прочь эти мысли. Человека посещает столько мыслей, в душе живет столько воспоминаний, столько различных чувств, что, казалось бы, вполне можно прогнать одну из них, не рискуя ощутить пустоту. Однако, изгнав мысли и воспоминания об Анне де Браес, Хасан ощущает в душе огромную черную пустоту. А если разрешить этим мыслям вернуться, они все равно будут его тревожить, тогда как другие воспоминания и чувства могут задерживаться, уходить и приходить так, что он их даже не замечает.

Например, он с нежностью вспоминает далекий образ своей тетки, которая ненадолго заменила ему мать. Хасана беспокоит ее судьба, он хотел бы получить сведения о ней. И все-таки о тетке он никогда по-настоящему не скучал, сохраняя о ней самые приятные и добрые воспоминания, и только. Мальчик проводил все свое время в горах, где пас коз, и тетка мало что значила в его жизни. А вот само место, где он родился, означало очень многое: иногда он все еще вспоминает яркие краски, острые запахи, расплывчатые очертания сверкающих, словно хрусталь, гор. Сегодня его родиной стал дворец Краснобородых – это его дом и его семья: Осман Якуб, Хайраддин, гарем, солдаты, друзья и воспоминания об Арудже. Интересно, помнит ли Анна де Браес о своей жизни во дворце и о них?

Какой-то мальчишка, пробегая мимо, больно ударил его по ноге, и это помогает Хасану прервать нить воспоминаний. Осман непременно сказал бы, что воздействовать на него можно только силой, потому что он упрям. Но разве может знать Осман Якуб о внутренних терзаниях Хасана, которые даже для него самого – тайна за семью печатями?

5

Тем временем дети морисков, отоспавшись, принимаются играть. Визжа от восторга, они перекатываются по палубе, словно маленькие морские волны.

– Это военный корабль, а не улица, где вы можете бегать и прыгать, словно с цепи сорвались. Прекратите сейчас же, – кричит им надсмотрщик, – своим шумом вы разбудите раиса!

Но именно на раиса дети и хотят посмотреть и, подкравшись к нему, застывают вокруг. Они столько слышали о чудесном плаще Аруджа, что теперь хотят посмотреть на великолепные одежды его сына и совершенно потрясены, застав его спящим на простом мешке да еще перемазанным сажей. Потрясены, но не разочарованы: он им нравится и такой – молодой и красивый. Кто-то из детей осторожно дотрагивается до него, кто-то дергает за волосы, наклоняется, чтобы получше рассмотреть. Они болтают между собой, смеются, когда Хасан, внезапно протянув руки, ловит парочку озорников. Остальные разбегаются с пронзительным визгом, но тут же возвращаются снова, чтобы их тоже поймали. Так на глазах побледневшего от ужаса надсмотрщика продолжается эта игра с бесконечной беготней, хохотом и падениями.

Женщины не вмешиваются, они неподвижно стоят на палубе, не понимая, что это – кошмарная явь или сон. Делать им нечего, не считая, разумеется, тех, у кого грудные младенцы, и вынужденное безделье усиливает тоску и страх. Праздность для них внове, но женщин удручает и эта масса воды, которой не видно конца и края, и мысли о будущей жизни.

Прежняя жизнь была лишена надежды, но все в ней было знакомо, привычно, предсказуемо: камни, дороги, убогий дом, даже несчастья. Теперь их ждет пугающая неизвестность, как, например, поведение раиса: он внезапно прерывает игру и уходит. Наступает его черед стоять у штурвала, но женщины не знают, ушел ли принц по делам или чтобы наказать их детей. Они успокаиваются только к обеду, когда, сверив курс, уточнив время, состояние моря, а также связь с другими судами, раис выходит к своим пассажирам в великолепном наряде, как и подобает принцу: в шелковом кафтане и в голубом бархатном тюрбане.

6

Взрослые мужчины тоже горят желанием побеседовать с раисом, прибывшим из Алжира. Они рассказывают ему, как радовались, когда до них доходили слухи, что Краснобородые освобождают морисков, томящихся в рабстве у испанцев, и как их собственные надежды на освобождение рухнули, когда Хайраддин отправился в Тунис, а император послал против него столько кораблей, что ему уже было не до морисков. Вот почему они так удивились, когда пришло сообщение, что Хасан приедет за ними в день смены луны.

Теперь, оказавшись на кораблях и чудом избежав опасности, крестьяне-мориски довольны, но еще не до конца убеждены, что самое страшное позади, как объявил им надсмотрщик во время раздачи вечернего рациона. А вдруг их уже преследуют? Или на них нападет какая-нибудь военная флотилия? И можно ли быть уверенными в том, что не будет шторма и что ни одно судно – а все они так перегружены – не потонет?

Есть опасность наскочить на риф или оказаться жертвой какой-нибудь гигантской рыбы, может начаться бубонная чума, свалиться с неба комета, морская гидра может разинуть свою чудовищную пасть и поглотить один за другим все галиоты.