Серебряная Секция. 1 сезон

И вот тут я увидел, как Кэйтлин отчетливо вздрогнула. Быстро отмотал назад, проанализировал каждое сказанное слово и пришел к выводу, что так среагировала она на название города. Странно, прямо вот очень странно. Даже если она не ожидала оказаться в наших краях, уже должна была привыкнуть и принять этот факт.

— Ваше имя Кэйтлин Михайловна Смирнова, год рождения 1995, место рождения и проживания — Москва. Место работы, простите, тут я не очень понял, ашэр-агентство «Инициатива» — что это такое?

— Кадровое агентство, — терпеливо пояснила девушка, видимо, не от меня первого этот вопрос слышала. — Подбор персонала, обучение, проведение тренингов. И не «ашэр», а HR.

Две последних буквы она произнесла с акцентом, подчеркивая, что они не русские, а латинские. Ну, ясно, не ашэр, а HR. Москвичи, блин. На ровном месте надо выдрыгнуться!

Я бы испытал сейчас раздражение, не улыбнись она мне так искренне и чуточку виновато, дескать, не я же эту чушь придумала. Так что мне осталось только растянуть губы в ответ.

— Понял. Продолжим? Место жительства: город Москва, улица Бобруйская, дом два. Все верно?

— Да, верно, — вздохнула Кэйтлин. — Антон, меня же уже опрашивали, зачем опять одно и тоже? Я же не злодей, а пострадавшая.

Не врала. Она говорила чистую правду или верила в это. Несмотря на то, что в Москве не было улицы Бобруйской, девушка считала, что прописана именно там.

— Я понимаю, вам тяжело, — произнес я мягко. — Но так нужно. Я задам еще несколько глупых вопросов, и мы перейдем к сути. Хорошо?

Она кивнула: давай, мол, спрашивай.

— Адрес, по которому находится учреждение, где вы работаете: улица Красная Пресня, строение 107?

— Да.

И снова не врет. В Москве была улица Большая Пресненская, Средняя, но вот Красной — не было. И как такое может быть?

— И вы утверждаете, что 17-го сентября вас похитили прямо из квартиры?

— Да, я уже говорила это раз десять. Я легла спать, а в себя пришла в каком-то подвале!

И вот тут я впервые поймал ее на том, что она говорит не всю правду.

— Подвале? — уточнил я, локализуя ложь.

— Да!

Ага, значит не в подвале. В другом месте, но говорить о нем не желает. Почему? Я продолжил задавать вопросы и вскоре выяснил, что почти каждый ее ответ содержал ложь, причем в каких-то таких вещах, о которых врать смысла не имело. Ее похитили — правда. Держали в плену — тоже да. Не ломали психологически, как это обычно делают торговцы живым товаром, но издевались. Как? Запугивали и угрожали расправой — правда, но с оттенком лжи.

По оценкам девушки, ее продержали в подвале четыре дня — опять, кстати, ложь, но относящаяся не ко времени, а к месту. Охрана была небольшая (правда), других пленниц не было (правда), постоянно контактировала с одним из похитителей по фамилии Чернобород (правда), который угрожал ей (ложь). Сбежала оттуда, усыпив бдительность охраны (правда), оглушив Черноборода (правда). Двигалась через поля (правда), на дороге ее подобрал Шматко Иван Павлович (правда).

Спустя минут двадцать опроса, я понял, что запутался. Девушка то говорила правду, то врала, причем я уже не вполне понимал, где именно. Я было предположил, что она таким образом пытается скрыть факт изнасилования, но нет, на прямой вопрос об этом она ответила отрицательно и не солгала. Даже добавила от себя, что дважды была угроза насилия, но обошлось — и это тоже было правдой. Впервые с таким сталкивался.

Вообще, люди часто врут, порой даже в случаях, когда этого делать совсем не обязательно. Да и я сам порой ловил себя на таких моментах — спросит меня подружка, почему я на службе так долго задержался, я на автомате отвечу, что дело очень сложное попалось, вот и задержался. А на самом деле я встретил после работы старого школьного приятеля, с которым потерял счет времени, вспоминая юность в кофейне. И, вроде, ничего крамольного не было, а я на автомате скрыл правду. Зачем, спрашивается?

Нет, тот конкретно случай еще можно объяснить, я его даже анализировал потом, в рамках развития куцего своего дара. Говорить о приятеле подружке было чревато беспочвенной ревностью, ведь доказательств, что школьные годы чудесные я вспоминал с одноклассником, а не с одноклассницей, у меня не было. Проще было свалить все на работу, она, в конце концов, знала, что следователи только с ней вступают в брак.

Может, и Кэйтлин так же? Непроизвольное вранье, вариант, выданный подсознанием, не осознанный, но подходящий? Тот, который проще произнести, чтобы не углубляться в ненужные подробности? Нет, не похоже. Она что-то скрывает, причем совершенно сознательно это делает. Считает, что это усложнит ее положение? Но оно и так непростое, один только отсутствующий адрес возьми.

— Кэйтлин, — начал я, когда мы закончили с основной частью. И тут же поправился, внутренне сморщившись. — Кот. У нас есть некоторые проблемы. Вы что-то скрываете от меня, я такие вещи чувствую. Дар, понимаете?