Серебряная Секция. 1 сезон

И я со значением постучал по виску пальцем. Про метисов с толикой орочей крови знали все, зачастую приписывая нам способности, которыми мы не обладали. Так почему бы не использовать это? Пусть сопоставит мой многозначительный намек с тем, что слышала.

Отреагировала она ожидаемо. Побледнела от страха, подалась назад. А потом выдала то, чего я никак не ожидал.

— Как это? Какой дар? — залепетала она. — Вы что, тоже?

— Что «тоже»? — «щелкнуло» у меня в голове. Не так, как бывает, когда слышу ложь, а при запахе следа.

— Ничего! — быстро сказала девушка.

Черта с два! Она проговорилась. Но, блин, о чем?

— Кот, вы должны понять, что я вам не враг. Я лишь хочу узнать правду, чтобы наказать тех, кто с вами так обошелся. А вы меня обманываете. И как мне в этом случае делать свою работу?

Она посмотрела на меня, как загнанная в угол мышь, закуталась в свой платок еще плотнее и бросила:

— Вы все равно не поверите!

— Да с чего вы взяли? Что там такое могло произойти, во что я не смогу поверить? Прорыв реальности из-за Грани? Вторжение демонов? Добрых эльфов?

Но она замкнулась. Спрятала глаза, сжала губы, опустилась грудью на колени.

— Я ни в чем не виновата! — донеслось из-под платка.

— Да вас никто и не думает обвинять, Кэйтл… Кот! Вы пострадавшая, но мы вас даже домой отпустить не можем, потому что дома вашего нет!

Она тут же подняла голову, впилась в мое лицо глазами, произнесла неверяще.

— Как это, нет?

— Нет в Москве улицы Бобруйской, нет улицы Красной Пресни, нет записей в реестре предпринимателей об агентстве «Инициатива», даже о Кэйтлин Михайловне Смирной нет никаких сведений. Так что вы либо врете, как-то обходя работу моего дара, либо… я не знаю! — придумали все сказанное, и сами в него поверили. Бывает такое, защитная реакция мозга при сильных потрясениях.

На девушку было страшно смотреть. Губы задрожали, глаза наполнились слезами, плечи поникли. Я думал, что таким жестоким образом смогу заставить ее говорить правду, но, похоже, смог только выбить из колеи. Надо бы как-то назад откатить, только вот — как?

— Я не знаю-ю! — провыла она вдруг, уже не сдерживая слезы. — Ничего не знаю-ю! Какая-то дичь сплошная, я вообще уже ничего не понимаю-ю!

Она рыдала, а я сидел столбом, и думал, что может и прав Агрих Дартахович — пора мне место работы менять. Абсолютно же бездарный опрос. Девчонку до истерики довел, а ответов на вопросы так и не получил. Но она врала, совершенно точно врала! Причем глупо как-то, бессмысленно!

Выждав некоторое время, я осторожно придвинул табурет к кровати, на которой она сидела, и невесомо тронул ладонью ее плечо. Эмпат из меня, конечно, никакой, но надо же ее как-то успокаивать. Плакала она навзрыд и, я полагал, делала это по-настоящему.

Она вздрогнула, когда я к ней прикоснулся, замерла на миг, а потом рывком впечатала лицо мне в плечо и завыла еще сильнее, уже не давя рыдания. Я застыл, словно восковая статуя, боясь спугнуть открытую беззащитность свидетельницы, потом бережно приобнял ее за плечи и позволил продолжать. Бывает и такое в моей работе, хотя и не часто, хвала богам. Надо просто выждать немного, пусть выплачется.

Просидели мы так минут пять, не меньше. В процессе Кэйтлин несколько раз затихала, но потом будто что-то вспоминала и начинала рыдать с новой силой. Я уже и платок ей свой отдал, который насквозь промок, и решил для себя, что нужно везти девушку в город, да прямиком к начальству. Пусть он ей сканирование устроит — моих возможностей тут явно недостаточно. В конце-то концов — орк требовал доклада, вот и пусть его получит! Вместе со свидетельницей.

А потом она начала говорить. Тихонько, давясь всхлипами, и такую, как сама недавно выразилась, дичь, что я бы не поверил, если бы не был уверен, что говорит она чистую правду. Похищение, пробуждение в каменном мешке, голый мужик, который за ней гнался. Львиноголовый ракшас, который гонял ее по лабиринту из живой изгороди. Его смерть от ее рук, точнее, от ее магии. Разговор с Чернобородом этим, который убеждал ее сотрудничать. Продолжающиеся каждый день опыты, через которые ее тюремщик желал получить проявление магии.

По мере того, как ее рассказ усваивался моим мозгом, я начинал понимать, в какой кипяток угодил несчастный цыпленок — это я про себя, если что, а не про девушку. Лхудхар превзошел сам себя, желая наказать меня за проступок. Подкинул не просто тухлое дело, а еще и смертельно опасное.

Вряд ли он знал, конечно, скорее, просто желал, чтобы я занялся чем-то безнадежно унылым, скучным и бесперспективным. Чтобы потратил много времени и не получил на выходе никакого результата. Не мог же он, в самом деле, даже на минуточку предположить, что в елизаветинском отделении полиции находится девушка, которая единственная из всей человеческой расы обладает возможностью творить магию.