Серебряная цепь

— Знаю, девочка, — сказал Джосс, и глаза его были полны слез. — Она была моим лучшим другом, ей я поверял свои тайны… Мне ее будет так не хватать. — Он посмотрел на Дану. — И тебе тоже, правда, дорогая? — Дана кивнула и положила голову ему на плечо. От отца пахло свеженакрахмаленными рубашками и ромом, в его объятиях она чувствовала себя в безопасности. — Еще никогда не было такого человека, как она, правда?

Дана отошла, вытирая слезы.

— И никогда не будет, папа. — Она не смотрела на кровать. — Давай оставим ее сейчас. Джилли и медсестра ждут за дверью. Давай… Я не знаю, мне кажется, что мы должны сделать что-то особенное. Это, наверное, глупо.

— Вовсе нет. — Джосс нежно улыбался дочери. — Ты абсолютно права. — Он открыл дверь и предложил руку, чтобы она могла на нее опереться. — Пойдем. Мы никому не скажем, но мы найдем бутылку лучшего бабушкинского шампанского и выпьем за нее, только мы вдвоем. — Они переглянулись сквозь слезы. Дана оперлась на руку Джосса, и они вместе вышли из комнаты.

Следующие три дня, не переставая, звонил телефон, двери лифта открывались и закрывались, приходили навещать друзья. Контора Фрэнка И. Кэмпбелла была переполнена. Джосс и Дана стояли рядом, принимая толпы людей, пришедших проститься с Маргарет. На отпевании в церкви Сент Джеймс было много народу, все сидели молча, слушая утешающие слова поминальной молитвы. Хор пел любимые гимны Маргарет, а мрачный Джосс с юмором рассказывал о неукротимой женщине, которую все любили. Дана и Джосс почти не расставались после тихих поминок Маргарет, которые устроили в день ее смерти. Они постоянно встречались взглядами, желая утешить и ободрить друг друга в течение нескольких часов утомительной церемонии.

Когда похоронная процессия наконец направилась от церкви к семейному склепу Уэллесов в Дувенскилле, Дана забилась в угол древней черной машины Маргарет и усмехнулась, глядя, как Джосс все еще раскланивается с приглашенными и поклонниками, столпившимися на улице перед Сент Томас. На переднем сиденье рядом с шофером сидела Джилли в черной соломенной шляпе, прикрепленной длинной черной лентой. Она распрямила плечи, но Дана знала, что пожилая няня страдает от потери старого друга. Она наклонилась вперед, легонько дотронулась до плеча Джилли, и та, не оборачиваясь, похлопала ее руку своей в перчатке. Машина набрала скорость и последовала за катафалком через мост Джорджа Вашингтона вверх по Пэлисаэйдс-парквэй. Следом ехала вереница машин, принадлежавших родственникам и друзьям Маргарет. Дана знала, что там была вся Семерка и множество друзей Джосса из театра, которые полюбили его тещу за долгие годы общения.

— Ты видела Гэвина? — Джосс расстегнул пиджак и ослабил галстук. — Он сидел позади Дотти Ледбеттр. Вопросительно посмотрев на дочь, спросил: — Ты знала, что он приедет? Ты не возражала?

— Все в порядке, Джосс. Он звонил и спрашивал, можно ли ему прийти. — Дана скинула туфли и потерла одну ногу о другую. — Он выразил мне свое сочувствие, он знал, как я любила бабушку — Она зевнула и откинулась назад. — Он был вполне вежлив. — Она посмотрела на отца. — Я говорила тебе, что именно он переделал для меня студию?

— Ты пытаешься сменить тему?

— Какую тему? — Дана отвернулась.

— Ты не рассказывала мне о том, что действительно произошло между тобой и Маршаллом. Почему Гэвин приходит на похороны бабушки, если ты собираешься развестись с его племянником? Почему ты избегаешь говорить о своем замужестве? И в первую очередь, почему ты вдруг уехала из Гросс Пойнта среди ночи? — Джосс открыл старомодный шкафчик в спинке заднего сиденья, достал небольшой графин и повернул его к свету. — Как ты думаешь, сколько здесь пролежала эта штука?

— С первой мировой войны?

— Ничего, я все равно выпью. — Он еще пошарил в шкафчике и вынул две крошечные хрустальные рюмки. — Хочешь? — Дана кивнула, взяв маленькую рюмку. Она пригубила напиток и скорчила гримаску, почувствовав сладкий вкус шерри. Джосс пожал плечами, быстро выпил и снова наполнил свою рюмку. — Сейчас все сгодится. — Убрал графин, рюмки и закрыл шкафчик. — Ты не собираешься поговорить со мной?

— Конечно, папочка, но не сейчас. — Она многозначительно посмотрела на спину шофера и на застывшую спину Джилли. Джосс кивнул, и остаток поездки они тихо просидели на заднем сиденье, держась за руки и думая каждый о своем, пока машина не подъехала к маленькому кладбищу, где были похоронены многие поколения Уэллесов. Они стояли рядом, глядя, как гроб Маргарет погружают в землю между могилами ее мужа и дочери. Не в силах смотреть на открытую могилу, Дана сосредоточилась на надгробном камне своей приемной матери, снова и снова перечитывая надпись "Пусть твоя вечная весна никогда не увянет" под монотонный голос священника в жаркий летний полдень. Короткая служба наконец завершилась, и Джосс с Даной пригласили прибывших из Нью-Йорка гостей в дом на реке Гудзон, который так любила Маргарет.