Серебряная цепь

Дана, вздохнув, подошла к столику. Уже не в первый раз она выпивала столько, что это было заметно окружающим. Участвуя в хорошей вечеринке, она теряла контроль над выпитым и, к удивлению присутствующих и своему тоже, оказывалась пьянее всех. Это никогда не волновало ее, но огорчало, что бабушка, которая вообще-то принадлежала к другому поколению и была по-другому воспитана, воспринимала это так серьезно. Дана осторожно села в кресло, которое отодвинул для нее Маршалл, и чопорно улыбнулась, когда Маргарет пригласила Маршалла сесть рядом с ней. Девушка огорчилась, увидев, что Джосса за столиком не было, и стала искать его глазами. Он был в центре зала, сиял от удовольствия, танцуя с ее соседкой по комнате в колледже Санди Грант. Короткое серебристое платье Санди кружилось вокруг ее колен, серебряные туфельки сверкали, а она закидывала назад голову и хохотала в ответ Джоссу. Дана взглянула на бесстрастное лицо бабушки и еще больше упала духом. Она знала, что Маргарет наблюдает за зятем, но была уверена, что неприкрытый флирт Джосса с красивой девушкой из Миннеаполиса не отвлекает внимания бабушки от ее поведения. Усталый официант поставил бокал перед Даной, но, когда она за ним потянулась, Маршалл с другого конца стола покачал головой, предостерегающе подмигнув в сторону бабушки. Она неохотно поставила бокал на место.

Маршалл быстро вмешался:

— Миссис Уэллес, я надеюсь, вы разрешите мне видеть Дану во время ее рождественских каникул?

— Боже мой, я думала, сейчас уже о таких вещах не спрашивают. — Маршалл взглянул на другой конец стола и подмигнул Дане перед тем, как сделать еще один большой глоток. Дана усмехнулась про себя, а ее бабушка мягко продолжала.

— Она очень занята в эти каникулы, вы знаете, все эти балы, вечера… и слишком молода, чтобы участвовать в них каждый вечер, — она запнулась и посмотрела на внучку. Тишина нависла над столом, и Дане показалось, что Маршалл бросил вызов, а бабушка его приняла.

"Я слишком много выпила, — решила Дана, — уже начинаю фантазировать." Танцующие фигуры сливались в тумане. Она попыталась сосредоточиться, но внезапно поняла, что слишком устала.

— Ну, Дана? — мягко спросила бабушка, очевидно, ожидая, что она откажется.

Дана, покачиваясь, встала и ухватилась за спинку стула. Теперь зал, несомненно, кружился вокруг нее, и ей захотелось выйти на свежий воздух. Маршалл торопливо поднялся, обошел вокруг стола и придержал ее за талию, защитив опять. Чуть отвернувшись, она загадочно улыбнулась в сторону стола.

— Я не против. Вообще-то он может сегодня вечером отвезти меня домой. — Девушка услышала, что ее бабушка запротестовала, но Маршалл подтолкнул Дану вперед, и скоро они скрылись в толпе. Дана опять почувствовала его объятия и опустила голову ему на грудь. Она смутно помнила, как вмешался Джосс, сказав:

— Этот танец мой, крошка. — Но она была настолько пьяна и хотела спать, что не могла сделать ни шага, и он отошел. Кажется, он был встревожен, когда искал глазами Маргарет, чтобы пригласить ее на последний танец, но эта мысль исчезла так же быстро, как и появилась. В конце концов оркестр приглушил звук и заиграл вступление к "Спокойной ночи, леди". Дана улыбнулась, слушая, как Маршалл объяснял Питеру и Нэнси, что она едет домой с ним. Нэнси удивилась, но не возразила. Дана послушно пожала руки немногим оставшимся взрослым, поблагодарила за то, что пришли.

Потом она спускалась по длинной, покрытой красным ковром лестнице в накинутой на плечи шубке и стояла, дрожа от холода, на обочине, пока Маргарет и Джосс забирались в бабушкину древнюю машину. В конце концов она осталась вдвоем с Маршаллом, который был, как она считала, значительно пьянее ее. Эта истина показалась ей очень смешной, она начала смеяться и не могла остановиться, а он наблюдал, криво улыбаясь.

— Ты пьяна, малышка, — сказал он, поднимая воротник пальто. — Пожалуй, я отвезу тебя домой. Вечер для тебя на сегодня окончен.

— Я не хочу, чтобы вечер когда-нибудь кончался. Мне всегда будет восемнадцать. — И она начала торжественно танцевать на улице, ее длинные волосы развевались на ветру, глаза были мечтательно прикрыты. Наблюдая за ней, Маршалл стиснул зубы, а в его глазах сверкнула решимость. Когда они приблизились, он властно притянул ее к себе.

— Иди-ка лучше ко мне, — сказал он и, наклонившись, нежно поцеловал ее. Дана обвила его шею руками и поцеловала в ответ. Хотя дорога кружилась, она чувствовала себя уверенно в его объятиях. Он прижал ее покрепче, а она, откинув голову, открыла глаза и увидела на его лице нежность. Он хрипло прошептал:

— Будет замечательно, если я в тебя влюблюсь.