Серебряная цепь

— Констанс расстроена из-за Джосса, — коротко ответила Дана, тепло улыбаясь Дэймону и беря с подноса бокал. Дэймон и Джилли оставались в огромной пустой квартире после смерти Маргарет и заботились о ее вещах до тех пор, пока не вернулась внучка. Она знала, что старики будут горько разочарованы, когда узнают, что это всего лишь визит, а не приезд на постоянное место жительства.

— Кто на этот раз? — спросил Питер. Его внимание было приковано к продавцу воздушных шаров у входа в парк, огромные шары колыхались на сильном ветру. Когда Дана не ответила, он повернулся и вопросительно посмотрел на нее, подняв бровь.

— Боюсь, что Санди, — со смущенным смешком призналась Дана.

— Господи, она же наша ровесница. — Питер фыркнул от смеха. — Никто не может считать себя вне опасности.

— Вот-вот — Дана начала рассказывать ему о том, как Джосс и Санди были вместе в Париже, но он перебил ее, взяв за подбородок.

— Ты написала мне, что все в порядке, а на самом деле? У тебя действительно все в порядке?

— Мне уже лучше, но это заняло какое-то время. Я никогда не хотела, чтобы он умирал, Пит.

— Я знаю.

— Я вроде как отключилась на некоторое время, а затем снова начала рисовать. И все стало гораздо лучше. — Она смущенно улыбнулась ему — Когда родился Уэллес, я тоже как бы заново родилась.

Они заговорили о мальчике, но их прервал приход Нэнси и Теда, за ними вошли Тодд и все остальные. Дэймон, официант и горничная начали подавать на стол. Все наполнили свои тарелки и разбрелись маленькими группками по гостиной и библиотеке. После того как Джилли еще раз обошла гостей с Уэллесом на руках, чтобы все поприветствовали малыша, она удалилась в старую детскую комнату в глубине квартиры, где, как догадывалась Дана, она сидела, покачиваясь и напевая что-то про себя, пока малыш дремал.

Весь следующий час продолжалось бормотание голосов и взрывы смеха, время от времени наступала тишина, когда сначала Джосс, а потом Пэгги Вудс поднимались и чествовали спящего виновника торжества. Дана, сияя от счастья, обходила друзей, присаживалась поговорить то с одной группой, то с другой, то и дело угощала Констанс, но была слишком счастлива, чтобы есть самой. Ее длинные светлые волосы, почти выгоревшие на калифорнийском солнце, сияющим водопадом рассыпались по спине. На ней было простое светло-зеленое платье, единственным украшением было бабушкино изумрудное колье, и этот наряд был ей очень к лицу. Фасон платья подчеркивал ее стройную фигуру, округлость грудей и тонкую талию.

Еще через час гости начали расходиться, и Семерка, давно не собиравшаяся вместе, обосновалась в библиотеке. Санди уехала, чтобы не опоздать на самолет в Миннеаполис; Джосс и Констанс исчезли, чтобы встретиться с какими-то своими друзьями, а прислуга бесшумно убирала в столовой, освобождая посуду от остатков пищи. Дэймон, оставив на столике для напитков еще несколько бутылок шампанского, удалился, позволив Семерке наслаждаться вновь обретенным единством. Нэнси принесла большой кожаный альбом с фотографиями свадьбы, чтобы показать Дане, и все толпились вокруг новобрачной, вспоминая свадьбу и посмеиваясь над тем, как они выглядели в качестве шаферов и подруг невесты.

Было около пяти вечера, когда Нэнси и Тед, увлекая за собой Пэгги Вудс, с сожалением покинули собравшихся и уехали назад в Бостон, около шести, когда Тодд и Джефф последовали их примеру.

— Наконец-то мы одни, — громко зевнул Питер, потрогав узел галстука. Они стояли в холле рядом с лифтом. В квартире было тихо, слышалось только звяканье бокалов, которые переставлял на поднос Дэймон.

— Хочешь посмотреть на крестника? — спросила Дана, зевнув в ответ. — Наверное, он уже проснулся. — Она прокралась по длинному холлу к детской, и Питер — за ней. Несмотря на строгий взгляд Джилли, оба склонились над кроваткой Уэллеса, вздыхая от восхищения и нежности, но ребенок не просыпался. Дана бросила нежный взгляд на сына, а затем позволила Джилли вытолкать себя из детской. Вернувшись назад в гостиную, она сбросила туфли, растянулась на одной из кушеток перед камином и посмотрела на Питера, который ходил взад-вперед по длинной комнате. Ничего в квартире не изменилось после смерти бабушки, и даже показалось, что она сейчас войдет в комнату и велит ей сесть прямо и, ради Бога, надеть туфли.

— Ей понравился бы Уэллес. — Очевидно, Питер тоже думал о Маргарет. Он взял в руки маленькую серебряную коробочку и озадаченно уставился на нее. Попытался поднять крышку, но безуспешно, и он поставил ее обратно на круглый столик красного дерева. Взял еще один маленький серебряный предмет и с любопытством покрутил в руке. Протянув его Дане, вопросительно поднял брови.

— Старинная коробочка для таблеток, — рассеянно сказала Дана, все еще думая о бабушке. — Не знаю. Она не особенно любила детей.

— Она любила тебя. И меня.

— Мы — совсем другое дело.

— Она полюбила бы Уэллеса тоже, — решительно сказал Питер и сел напротив Даны, вытянув ноги. Она повернула голову к нему, длинные золотые волосы упали набок, и его глаза загорелись страстным желанием.