Серебряное дерево

Вдруг дерево плавно качнулось, серебряные листья мелодично зазвенели, воздух дрогнул от переливистого звука — и дерево запело. Но в тот же миг песня оборвалась — дерево устало опустило ветки, металлически зазвенело листвой и онемело навсегда.

Только скрипка в руках Граната продолжала звучать. И голос её не был похож на голоса обыкновенных скрипок — словно тысяча нежноголосых птиц пряталась в её розовом ящичке.

— В сто раз прекраснее стал голос скрипки! — воскликнул Гранат, кончив играть. — Это неспроста! Очень даже может быть, скрипка стала волшебной! Вас-солибас, тут, наверное, опять тайна!.. Надо поскорее передать скрипку Тромбусу — в ней он разберётся лучше меня...

Гранат печально посмотрел на умершее серебряное дерево, набрал в карманы земли от корней и, прощаясь, потрогал его жестяные листочки.

Держась за больную поясницу, он с трудом спустился к своей пещере.

Тут он принюхался, покашлял и встревожено воскликнул:

— Кончается седьмой день, чуть не опоздал подбавить в котёл сиреневый порошок!

Засучив рукава, он поспешил к котлу, бросил в жёлтую жидкость порошок сиреневого камня и как следует размешал всё это палкой.

— Всё идёт как полагается... Пусть себе кипит ещё семь дней...

Успокоившись, Гранат уселся на тюфяк, собрал лоб гармошкой и, разглядывая палец, выглядывающий из дырки в сапоге, стал рассуждать:

— Как же мне быть дальше? Надо же передать почки свирельцам. Но куда двинусь я на зиму глядя, да ещё в дырявых сапогах?.. Разве что до весны подождать?.. Да как бы к весне сильней не расхвораться... Немощный я старичок, кхе-кхе-кхе! Ох, поясница... Чего доброго, умру в дороге. Что тогда станет со скрипкой? И с целебными почками? И кто доварит яд для змей?

Гранат вздохнул и притих, вцепившись руками в бороду. Потом он вдруг подскочил и воскликнул :

— Вас-солибас! А не попробовать ли мне одну почку?! Может, от неё у меня перестанет ныть поясница, прибавится сил, и я быстро разыщу Тромбуса...

Гранат выбрал самую маленькую сушёную почку, положил её в рот и храбро захрустел. Проглотив почку, мудрец почувствовал, как у него защекотало сперва в горле, потом в носу, а потом и во всём теле, и он поспешил поглядеться в озеро: не помолодел ли?

— Нет, ничего не вышло, не помолодел ни капельки, и поясница ноет, как ныла...

Но окончательно Гранат понял свою ошибку, когда почувствовал, что у него сильно разболелся живот.

— Эх, зря испортил почку! Наверное, дикие они не годятся, а как из них сделать пилюли и порошки — почём я знаю!.. Ладно, пилюлями займётся Гематоген... Только бы у меня хватило сил добраться до свирельцев и поскорей вернуться... Если опоздаю, не брошу вовремя в котёл синий минерал, яд не получится, и только минералы пропадут зря. Но ничего не поделаешь, всё равно надо двигаться в поход...

Мудрец подкрепился ягодами, что росли тут же, под старым дубом, и принялся собираться в дорогу. Он достал свою старую походную сумку и бережно уложил туда футляр с волшебной скрипкой и три мешочка — красный, коричневый и зелёный. В красном мешочке, что сшила Гранату из осенних листьев птица Портниха, были сушёные почки, в коричневом — земля от корней серебряного дерева, а в зелёном — порошок эликсир Р и ЗСС, которые Гранат успел наварить в пещере. Крепко завязав сумку, мудрец подозвал Аргамака, погладил его лысую голову и сказал:

— Завтра на рассвете отправимся в путь, старика...

Утром, едва Гранат успел освежить лицо росой с ветки старого дуба, Аргамак подошёл к хозяину и опустился перед ним на колени, чтоб тот мог поудобнее устроиться у него на спине.

Гранат, кряхтя, уселся на оленя, и они тронулись в путь.

Глава вторая. ГРАНАТ НАХОДИТ СЕБЕ ПОМОЩНИКОВ И ПЕРЕДАЕТ ИМ ДАРЫ СЕРЕБРЯНОГО ДЕРЕВА

К полудню мудрец и Аргамак достигли Дальнего леса.

Подъехав к опушке, они услыхали хлопанье крыльев, птичьи трели и щебет.

— У птиц что-то происходит, — сказал Гранат оленю. — Подожди-ка меня минутку, дружище, я взгляну, что там...

Опираясь на палочку, то и дело хватаясь за больную поясницу, Гранат пробрался сквозь заросли и, раздвинув кусты, глянул на опушку.

Тонкий, как прутик, мальчик в красной с горошком косынке на шее, с новеньким скворечником в руках подошёл к дереву. Он ловко влез на дерево, повесил скворечник и сказал скворцам:

— Вот вам ещё один домик. Поселитесь тут, когда вернётесь из тёплых краёв... А зимой пусть здесь поживут воробьи...

— Спасс-ибо, мальччч-чик! — важно сказал самый главный скворец, стараясь получше выговорить слово «мальчик».

— Чи-чирик-чик! Чи-чи-чик! Ччик! — повторили хором воробьи, весело порхая по веткам. — Чик, Чик! Давай придумаем песенку! Мы, чик-чирик, будем складывать слова, а Соловей и канарейки пусть сочи-чиняют мотив!

Но как ни старались воробьи, начало песенки у них никак не выходило.

Тогда мальчик пришел им на помощь. Он поднял к небу прозрачные зелёные глаза — и начало песенки было готово.

— Браво! Браво! — закричали птицы, когда Чик, смущаясь, продекламировал первый куплет.