Серебряное яблоко (СИ)

Они улыбнулись друг другу и, поднявшись с мокрых ступеней, пошли в дом греться чаем и булочками. Тристан у самой двери обернулся и посмотрел напоследок на неунимающийся дождь. Такая редкая картина для Айронвуда, что созерцать ее было по-своему прекрасно. Услышав очередной раскат грома, Тристан подумал, что Джейн не просто что-то значит для Феликса, возможно, она вообще единственный человек, который что-либо значит в его жизни.

* * *

К счастью, плохая погода прекратилась уже на следующее утро. Со всей округи съезжались рабочие для подготовки к празднику прославления Отца. У складов кипела жизнь: телеги сновали туда и обратно, люди носили ящики с провиантом. Жители Великих Садов пребывали в приподнятом настроении и предвкушали предстоящий праздник. Джейн как никто другой видела все приготовления к торжеству, потому что постоянно ошивалась вокруг складов. Она не решалась прийти к Феликсу прямо в его комнату и надеялась встретить его будто бы случайно возле складов. Она хотела извиниться перед ним за то, что отказалась возвращаться домой. А вообще — она совершенно не знала, что хотела ему сказать. Она прокручивала в голове речь миллионы раз, но так ничего и не придумала. Порой ей хотелось выразить ему свой гнев за то, что он сотворил копыта на месте рук Тристана, а порой рыдать и просить прощения за то, что она отвергла его значимый поступок.

Все, что происходило между Джейн и Феликсом в Айронвуде, провело некую незримую нить, которая связала их. Эти ссоры, обиды, холод, и в то же время — благодарность и притяжение. Они почти ни разу толком и не разговаривали, а словно и так очень много поняли. Или, по крайней мере, Джейн поняла о нём, и хотела верить, что и он понял.

Она околачивалась вокруг складов, и когда Феликс выходил из какого-нибудь из них, ныряла в ближайший куст. Каждый раз, расцарапав руки о ветки и потеряв из вида короля, она обещала себе, что в следующий раз обязательно подойдёт к нему, но в следующий раз все повторялось.

Вдали за Великими Садами маячило ещё одно приготовление к празднику. Рабочие натягивали белое невесомое полотно на огромный шатер, украшенный золотыми узорами. Уже готовились к предстоящей свадьбе короля, и каждый раз, когда Джейн ненароком замечала отдельно стоящую площадку с рабочими, ее охватывала неведомая грусть. В тот день, когда оглашали невесту короля, Джейн подошла поздравить Кассандру, ее язык заплетался, она говорила что-то невнятное, будто забыла все слова на свете. Кассандра удивлённо смотрела на Джейн, видимо впервые слыша от нее несвязную речь. В конце концов, ей удалось договорить и умчаться прочь в свою комнату.

Она не могла разобраться в своих чувствах тогда, и не могла разобраться в них сейчас. Почему-то ей казалось, что шатер отвратителен и совершенно безвкусен, напротив жители Великих Садов восхищались им изо дня в день. Значит он все-таки красивый. А Джейн ведь так не казалось… Она не могла испытывать любовных чувств к Феликсу. Это было просто невозможно, по сути, они практически друг друга не знали. Или все-таки знали?

Джейн так и не нашла ответов на эти вопросы.

И, конечно же, самой едкой мыслью последних дней, была мысль о том, что она не зашла в туннель ведущий домой. Она просто туда не зашла. Джейн могла уже давно сидеть вместе с мамой и папой, обнимать Аннабель, в их любимом доме… Могла бы. Но она не унывала. Раз Феликс сделал это однажды, значит, сможет сделать еще раз. Она попросит у него прощения и уговорит отправить ее домой. Снова.

А тем временем настал день прославления Отца. Повсюду на улицах висели разноцветные гирлянды, искусственные цветы, вылепленные из глины, по дорожкам были разбросаны конфетти. Великие Сады, которые и так каждый день пестрили своими кукольными домиками, в этот день превратились в настоящую сказку. На главных воротах и в центре парка установили большие пушки, которые периодически выстреливали золотые блёстки. Смотря на все это великолепие, Джейн в очередной раз обрадовалась, что попала в такое чудесное место. И хоть тоска по дому всегда была в ее сердце, она была счастлива, что в Айронвуде так много хороших поводов, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей.