Серебряные глаза

Клэй открыл папку, отлично зная, что увидит внутри: неполный полицейский отчет – ибо все остальное лежало в подвале, в камере хранения вещдоков. Полицейский пробежал глазами знакомые строки; казенные формулировки тщетно пытались скрыть главное: правосудие так и не свершилось. «Порой виновным сходят с рук чудовищные преступления, но эту цену приходится платить» – так он недавно сказал Чарли. Клэй досадливо поморщился, сообразив, как ужасно это прозвучало для девчушки.

Полицейский взял телефон и вызвал дежурного: второпях он предпочел позвонить, хотя мог бы пройти двадцать футов и узнать лично.

– Данн уже доложился после осмотра «У Фредди»? – спросил он, не дожидаясь, пока офицер на том конце линии заговорит.

– Нет, сэр, – отрапортовала Нора. – Я сейчас…

Клэй бросил трубку, не дослушав окончание фразы. Несколько секунд он смотрел в стену, потом схватил чашку с кофе и направился в подвал.

Коробку с материалами по делу об исчезновениях «У Фредди» он нашел быстро, потому что делал это не впервые. Рядом никого не было, так что Клэй не понес коробку обратно в офис, а уселся прямо на бетонный пол и стал раскладывать вокруг себя документы и фотографии. Тут были интервью, показания свидетелей, а также отчеты работавших на месте преступления офицеров, включая рапорт самого Клэя. Полицейский бесцельно перебирал бумаги; он не знал, что именно ищет – в этих материалах для него не было ничего нового.

Здесь совершенно нечего искать. Они знали, кто это сделал. Вначале Клэй, как и многие другие горожане, подозревал Генри. Ужасно, конечно, но ведь и преступление было совершено страшное; результаты расследования в любом случае были бы шокирующими. Он не участвовал в допросах отца Чарли, но читал протокол допроса. Генри был так потрясен, что лепетал почти бессвязно и не мог толком отвечать на вопросы. Стороннему наблюдателю могло показаться, что он врет, и для большинства такое поведение само по себе являлось свидетельством вины. Однако Клэй отказывался верить в виновность Генри и тянул с его арестом; разумеется, в ходе расследования они допросили Уильяма Эфтона, делового партнера Генри. Из них двоих Эфтон производил впечатление самого нормального, этакого хваткого бизнесмена. Генри был художником, казалось, он вечно витает в облаках, словно какая-то часть его сознания постоянно сосредоточена на механических созданиях, даже если сам Генри в это время поддерживал разговор о погоде или рассказывал, как малыши поиграли в футбол. Общаясь с Генри, легко можно было предположить, что он не в себе; казалось почти чудом, что у него родилась Чарли – совершенно нормальный ребенок.

Клэй помнил, как Генри переехал в их городок и взялся за строительство нового кафе. До Клэя доходили слухи, мол, у Генри был еще один ребенок, похищенный несколько лет назад, но больше он ничего не знал об этой семье. Генри производил впечатление приятного человека, хотя было видно, что он страшно одинок и вдобавок пережил ужасное горе – это сразу бросалось в глаза. Потом открылась пиццерия «У Фредди Фазбера», и городок ожил. В день открытия впервые появилась Чарли – до тех пор Клэй понятия не имел, что у Генри есть дочь.

Уильям Эфтон вел дела Генри, и он же заправлял всем в первой закусочной. Эфтон являл собой полную противоположность Генри: первый – крепко сбитый и энергичный, второй – мрачный и замкнутый. Эфтон был здоровенным, общительным мужчиной, пышущим румянцем, что твой Санта-Клаус. Он и убил тех детей. Клэй это знал; все сотрудники отделения это знали. Эфтон находился поблизости во время всех похищений и загадочным образом мгновенно исчезал в то же время, что и пропавшие дети. Во время обыска в его доме нашли целую комнату, битком забитую коробками с механическими деталями, заплесневелый костюм желтого кролика, а также кипы личных дневников, в которых огромное количество страниц посвящалось Генри: вначале Эфтон страшно завидовал изобретателю, потом зависть сменилась маниакальным обожанием, почти поклонением.

Однако доказательства отсутствовали, тела так и не нашли, поэтому Уильяма Эфтона не осудили. Он покинул город, и не было никаких законных оснований его задерживать. Они даже не знали, куда он уехал. Клэй вытащил из груды снимков один, вставленный в рамку; когда-то это фото висело на стене в рабочем кабинете Генри, в пиццерии. На снимке Генри и Уильям стояли рядом перед входом в только что открытую пиццерию «У Фредди Фазбера» и широко улыбались в камеру. Клэй внимательнее пригляделся к фотографии, хотя видел ее уже много-много раз. В глазах Генри не было и следа веселья, его улыбка казалась натянутой. Впрочем, он всегда так выглядел, когда улыбался. Казалось бы, самая обычная фотография, если не знать, что человек рядом с Генри – будущий убийца.