Серебряные глаза

– Вот, попробуй это. – Вернувшийся Джон протянул ей банку с водой. – Фонтанчик с водой, – только и сказал он. – В банку вошло немного.

– Нам хватит, – кивнула Чарли. Она взяла банку, подошла к Дэйву и стала тонкой струйкой лить воду ему на лицо, стараясь попасть в рот. Через несколько секунд охранник закашлялся и открыл глаза.

– О, вот и хорошо, ты очнулся, – проговорила Чарли и вылила остатки воды Дэйву на голову.

Охранник ничего не сказал, но продолжал глядеть на девушку странным, немигающим взглядом.

– Итак, Дэйв, – начала Чарли. – Почему бы тебе не рассказать нам, что здесь происходит?

Рот Дэйва слегка приоткрылся, но ответа не последовало. В следующий миг он снова замер, и Чарли неохотно прижала пальцы к его шее, нащупывая пульс.

– Он точно живой? – спросил Джон. Поведение охранника, который выглядел то живым, то полутрупом, наводило на него жуть. Юноша опустился на колени и, придвинувшись ближе к охраннику, пристально посмотрел тому в глаза.

– Пульс у него нормальный, – доложила Чарли. Она поспешила отдернуть руку. Пожалуй, если бы охранник умер, она испугалась бы не так сильно.

– Чарли, он какой-то не такой, – настойчиво проговорил Джон. Ухватив охранника за подбородок, он повернул его голову сначала в одну сторону, потом в другую. Дэйв не сопротивлялся, просто таращился прямо перед собой без всякого выражения, как будто рядом с ним никого нет.

– Ты это о чем? – спросила Чарли, хотя примерно догадывалась, что имеет в виду Джон. Казалось, перед ними сидит пустая оболочка Дэйва, а самого его внутри нет.

Джон покачал головой, выпустил подбородок охранника и вытер руки о штаны, потом встал и отошел на несколько шагов.

– Не знаю, – пробормотал он. – Просто он сейчас другой.

– Давай, расскажи нам о тех детях! – Карлтон пошатываясь прислонился к стене. – Расскажи о детях, которых ты убил, ты же запихнул их в костюмы. – Карлтон махнул рукой в ту сторону, где находилась сцена.

– Карлтон, заткнись, – сердито оборвал его Джон. – Хватит нести чушь.

– Нет, это правда, – прошептала Чарли. Джон пристально посмотрел на нее, потом вопросительно поглядел на Джессику. Наконец юноша повернулся к Дэйву и снова поглядел на того с отвращением. Чарли взглянула на исказившееся лицо Джона, и на нее нахлынули воспоминания. Майкл был очень веселым мальчиком, Майкл рисовал портреты всех своих друзей, а потом торжественно вручал «на память». Майкла убили, и в последние часы своей жизни он, скорее всего, страдал от боли и ужаса. Майкла убил вот этот самый человек, который сидит перед ними. Она обвела взглядом друзей – на их лицах читалось одно и то же: «Этот человек убил Майкла».

Без всякого предупреждения кулак Джона с громким хрустом врезался Дэйву в челюсть. Охранник повалился навзничь, а юноша тоже чуть не упал от силы удара. Джон пошатнулся, но устоял, покачался с мысков на пятки, ожидая какой-то реакции или возможности ударить еще раз. Тело Дэйва подалось вперед, выпрямилось, двигаясь очень плавно. Казалось, он не прикладывает никаких усилий, не задействует мышцы и не тратит энергию. Он медленно перетек в прежнюю позу, ссутулил плечи, а его рот слегка приоткрылся.

Карлтон, пошатываясь, шагнул вперед.

– Получи, урод!

Он занес руку для удара, но Джессика бросилась к нему и, схватив обеими руками, остановила.

Дэйв по-прежнему таращился перед собой невидящим взглядом, и тут Чарли пришло в голову, что он, возможно, на что-то смотрит. Обернувшись, она взглянула в ту сторону, куда предположительно глядел охранник, и вздрогнула. На столе у стены лежала голова кролика.

– Ты на это смотришь? Хочешь получить эту штуку? – Чарли встала и подошла к голове. – Тебе это нужно? – прошептала она. Девушка осторожно подняла голову двумя руками, и в тусклом свете блеснули пружинные фиксаторы внутри головы; Чарли медленно, едва ли не церемонно поднесла голову к Дэйву, и тот едва заметно кивнул.

Девушка нахлобучила на него голову кролика – освобождая Карлтона, она действовала гораздо осторожнее. Когда нижний край головы опустился на плечи охранника, кроличья голова медленно поднялась. Глаза Дэйва открылись, стеклянные и ничего не выражающие, точно такие же, как глаза стоявших на сцене роботов. По шее охранника потекли капли пота, и на форменной рубашке начало расплываться темное пятно.

– Папа тебе верил, – сказала Чарли. Она опустилась на колени и пристально смотрела на морду кролика. – Что ты с ним сделал? – Голос девушки сорвался.

– Я помогал ему творить. – Исходивший из головы голос совершенно не походил на голос Дэйва – в нем не было характерных для речи охранника печальных, даже скорбных ноток. Голос кролика звучал плавно и низко, почти музыкально, уверенно, даже обнадеживающе – таким голосом можно убедить кого угодно в чем угодно. Дэйв наклонил голову набок, и голова скособочилась, так что в темной глазнице виднелся только один глаз.

– Мы оба хотели любить, – произнес он мелодичным тоном. – Твой отец любил. Теперь я тоже полюбил.