Серебряные колокольчики

Сначала мы просто болтали, встречаясь на уроках психологии. Затем начали встречаться в столовой, в комнатах отдыха, в оранжерее. Уже через две недели я понял, что влюбился, окончательно и бесповоротно. Ее смех, улыбка, волосы… Наш первый поцелуй, случившийся как-то вечером на лавочке в оранжерее, окончательно выбил меня из колеи, утопив в чувствах с головой.

А затем как-то неожиданно мы стали проводить свободные часы в моем отсеке. Да, мне только недавно стукнуло пятнадцать, а Миранде – шестнадцать, в большом мире нас наверняка осуждали бы все подряд, но обитателям центра было плевать на то, чем мы занимаемся в свободное время. И мы пользовались этим на всю катушку, сбрасывая напряжение после тренировок и головоломной учебы.

Я подошел к своей двери, как обычно, с учащенно бьющимся сердцем. Пришла – не пришла? Карта, дубликат которой пришлось сделать для Миранды, попала в щель считывающей панели только со второго раза и тут же просигнализировала мне, что дверь открыта.

– Милый, это ты? – послышалось из дальней комнаты, и я глупо улыбнулся.

– Я, сейчас приду.

Она, как обычно, валялась у меня на кровати полураздетая, кверху попкой, что-то читая на планшете. Увидев меня, появившегося в дверях, лукаво улыбнулась, махнула длинными ресницами и, отложив в сторону планшет, уселась на кровати.

– Ты такая красивая, – вырвалось у меня.

– Я знаю, – последовал игривый ответ, и она потянулась всем телом, вызывая у меня легкую дрожь.

Откуда появился пистолет, я так и не понял. Просто в какой-то момент я обнаружил, что смотрю прямо в дуло стандартного полицейского «фольк-шестнадцать», зажатого в хрупкой девчачьей руке.

А в следующий момент сверкнула вспышка, и меня как будто ударили кувалдой. Стены и потолок крутанулись вокруг меня, затем обратно… Я снова ощутил себя уже сидящим на полу, привалившись к дверному косяку.

По униформе на груди быстро расползалось красное пятно.

Некоторое время я тупо рассматривал его. Рассматривал дырку в ткани, проделанную пулей. Рассматривал, как моей кровью потихоньку начинают пропитываться серые брюки. Затем с трудом поднял голову.

Миранда, положив ногу на ногу и наклонившись немного вперед, сидела на краю кровати, с любопытством рассматривая меня.

– Почему? – попытался спросить я, но на губах запузырилась кровь, и вопрос перешел в кровавый кашель. Боль, отогнанная мгновенным выбросом адреналина, начала возвращаться.

– Что, козлик, не ожидал? – хихикнула она, вставая с кровати. Из ванной вышел мой куратор. Он-то что здесь делает? В глазах начало мутиться, и я сконцентрировал все силы на том, чтобы продолжать видеть происходящее.

– Я сдала экзамен? – обратилась Миранда к куратору, улыбаясь и протягивая ему пистолет. – Если оставить его в таком состоянии, он умрет через полчаса максимум.

– Да, ты молодец, – улыбнулся куратор в ответ. Повертел в руках пистолет, а затем поднял его и выстрелил прямо в лицо весело ухмыляющейся девушке.

Голову Миранды отбросило назад, стену спальни забрызгало красным. Тело секунду продолжало стоять, а затем рухнуло на спину.

Куратор перевел взгляд на меня. Я ответил тупым стеклянным взглядом. Сознание мутилось, я уже не пытался что-то понять.

– Не волнуйся, Крис, сейчас мы тебя подлатаем, – улыбнулся он, и я услышал, как у меня за спиной открылась входная дверь. Затем наступила темнота.

Очнулся я как-то сразу, как будто по тревожной сирене. Открыл глаза и уставился в потолок, на яркие лампы. Почти тут же зажмурился и отвернулся от света.

– Отлично, Крис, ты проснулся, – раздался голос куратора. – Быстро перескажи, что с тобой случилось, и дай анализ.

Я снова открыл глаза и уставился на него. Затем обвел взглядом все вокруг. Мы находились в стандартной медицинской палате, я валялся на кровати, перебинтованный и утыканный иголками от капельниц, куратор, накинувший белый халат, сидел рядом. Лысина в свете больничных ламп сияла особенно сильно.

– Давай, Крис, разбор по горячим следам.

– Я пришел домой. Там была Миранда. Она хотела убить меня по вашему заданию. Стреляла в меня. Вы убили ее. Дайте попить.

Куратор протянул мне стакан с трубочкой, и я некоторое время жадно втягивал в себя живительную влагу. Затем откинулся на подушки и прикрыл глаза.

– Теперь анализ, Крис.

– Я не знаю. – Перед глазами стояла улыбка Миранды в тот момент, когда она нажимала спусковой крючок.

– Подумай.

– Я не хочу думать. – Сознание, похоже, одурманенное лекарствами, плыло и отказывалось производить какую-либо мыслительную работу. Образ Миранды с пистолетом сменился образом куратора, стреляющего в Миранду.

Единственное, что я понимал точно – в моей жизни что-то очень сильно поменялось.

В итоге разбор полетов произошел только через три дня, когда медики подлатали меня достаточно для того, чтобы выпустить гулять на своих двоих.

– Итак, читай, – куратор пододвинул ко мне тонкую папку.

Внутри оказалось всего несколько листов. Кэти Тишо, оперативный псевдоним – Миранда Шоу. Фотография. Досье.