Серебряные Копья

— Предсказание, Жан, с этим я не шучу, иначе Богиня от меня отвернётся. Ты пойми, если мы без взрослых управимся, я с Великим смогу поболтать, когда мне угодно. Ох, замучаю я его… Да и Шарль в долгу не останется. И тогда я с Шарлем буду… смогу… — девчонка залилась краской.

С непослушными детишками лучше не спорить. Жан согласно кивнул.

— Я тебя сама проведу, ордену все засады известны, — тут же похвасталась Даниэль.

— Все?

— Ну… за добрую половину ручаюсь, — скороговоркой уточнила девчонка. — Проведу по-быстрому, Жан, ты меня главное слушайся.

— Если снова в трясину не влезешь. Помнишь, как тогда, с Сандро?

— А уж это твоя забота. Кто из нас мальчик — я или ты?

— От меня ни ногой. Иначе… — Жан показал кулак.

— Как прикажешь, Жан. Я пока отойду… — Даниэль направилась к исполинскому дереву.

— Эй, ты куда?

— Я на полминуточки, зачем больше. Тебе что, всё подробно рассказывать? — девчонка показала язык. — И за дерево ни ногой!

Жан только вздохнул, с крокодилами, пожалуй, попроще, они всего лишь кусаются. И зачем Создательница сотворила девчонок?

* * *

— Ты главное не сорвись, Жан, — девчонка придержала коня.

— Десятый раз повторяешь, — проворчал недавний ватажник.

— Четвёртый. Или пятый, неважно, и ещё двенадцать раз повторю. И не вздумай встревать в разговоры — как привык в последнее время — а тем более пререкаться с высокородными. С арбалетом при случае поиграть можно, да что там, нужно… но только если я прикажу, — поспешно уточнила волшебница — Ты охранник и ничего больше, не обижайся, Жа-а-а-ан…

— Скажи уж лучше….

— Свободный ты, конечно свободный, вбил себе в голову! Сам Великий не поскупился на особый указ, а тебе всё мало. Ведь Создательница, она всё видит. И меня многогрешную. В прошлый раз вообще не допустили до исповеди, зар-разы… Уж лучше бы выдрали, честное слово! Получить бы отпущение от Великого, — мечтательно протянула девчонка, — плохо, что нельзя исповедоваться по-настоящему. Мальчики они как-то неправильно думают. Или правильно, поди разбери.

Кому что… Жан старательно сжал губы и уставился в гриву Датчанки.

— Этак мы до полуночи протолкуем, — спохватилась волшебница. — Быстрее, Жан, пока не закрыли ворота. Ласточка вперёд!

Даниэль пришпорила небольшую изящную кобылку. Рослая широкогрудая Датчанка следовала за Ласточкой как привязанная, явно признав её главенство.

Дорога взбежала на очередной взгорок — интересно, который по счёту? — и дети завидели верховых.

Четверо в полной броне на крупных строевых конях, похоже люди барона, а то и самого герцога. Даниэль вполголоса выругалась. И ещё шестеро с огромными самодельными арбалетами и — Жан приподнялся в седле — грубо откованными мечами работы деревенских умельцев. Как водится на разномастных рабочих лошадках, в патруле ведь боевого коня, и убить могут, вот и выставляют коняшек неопределённой породы, лишь бы бегали побыстрее. Вместо мало-мальски серьёзных доспехов всего лишь кожаные куртки с нашитыми железными пластинами. Ополченцы и вдобавок отбывают повинность. Мальчишка пренебрежительно хмыкнул.

— Говорить буду я! — шёпотом напомнила предсказательница. — И не вздумай хвататься за арбалет, ополченцы сразу отправят к С-создательнице.

С них ста-анется… Жан согласно кивнул.

Возглавлявший патрульных плотный смуглолицый эльзасец — да, точно эльзасец, если судить по родовым знакам — с нашивками десятника господина барона, приветственно поднял руку. Недовольная гримаска Даниэль и десятник изобразил нечто вроде поклона, мало ли как оно повернётся.

Ополченцы привычно спешились и заняли стратегическую позицию по правую сторону дороги, всё лучше, чем за спинами у кольчужников.

— Ой, а может не надо? — жалобно попросила девчонка. — Как взгляну на эти клятые самоделки, поджилки трясутся, впору убегать без оглядки.

— Арбалеты ты имеешь в виду?

— Ага. Мама мне велела вернуться живой.

— Эти точно без приказа не выстрелят, пятый раз в патруле.

— А они об этом знают?

Прикрывавший десятника справа рослый рябоватый кольчужник как-то странно захрюкал и прикрыл рот ладонью.

— Не пугайся ты понапрасну… — начал было десятник.

— Вы и сами боитесь — громогласно заявила красавица, — потому и поставили ополченцев в сторонке даже чуточку спереди, лишь бы самим не нарваться. А иначе разместили бы стрелков позади, где-то шагах в сорока. Думаете, я устав не читала?

— Уела! — переждав оглушительный хохот, признал командир. — Ты случайно не в крапиве родилась? Или всё же в капусте?

— В малиннике, неужели не ясно, — парировала девчонка. — Туда не всякий сунется. А капуста это для глупых мальчишек. Да, да, вы всё правильно поняли.

Датчанка отпрянула от нового взрыва хохота, даже ополченцев и то проняло. Рослый рябоватый кольчужник привалился к гриве своего коня, его хохотом — с подвыванием и уханьем, куда до него филину — впору волков гонять. Или же свирепых горных медведей.

— Арбалеты к ноге, от греха подальше, а то барышня испугалась, — зычно скомандовал эльзасец. Тон десятника изменился. — Ну довольно заговаривать зубы, на меня ваши девичьи выкрутасы особо не действуют. Подорожную и побыстрее!