Серебряные крылья

— На самом деле у нас сегодня полный аншлаг, но чего не сделаешь для таких исключительных красавиц, — проговорил он и сделал жест рукой, приглашая их пройти за ним к столику.

Алиса радостно захихикала, а Фэй подняла глаза к небу.

— Фигляр, — пробормотала она себе под нос.

Остановившись возле столика, он выдвинул им стулья, чтобы они могли сесть, и жестом подозвал официанта:

— Угости дам напитком за счет заведения, пока они выберут, что будут есть.

Скоро им принесли по бокалу шампанского.

— Как поездка в Мадрид? — спросила Алиса. Фэй улыбнулась. — Настолько хорошо? — констатировала подруга и подняла бокал.

Они со звоном соединили бокалы и выпалили одновременно делаными голосами:

— Фу, как вульгарно!

Обе рассмеялись и отпили по большому глотку.

— Где же Давид? — спросила Алиса. — Мне хотелось бы встретиться с ним и спросить его, как ему удалось окрутить тебя.

— Он придет чуть позже, так что ты с ним познакомишься.

— Наконец-то.

Раздражение, которое Фэй испытывала всего пару часов назад, сейчас, в обществе Алисы, почти улетучилось. Жизнь казалась простой штукой. Веселой и увлекательной.

Они заказали жаренные в пармезане креветки со ржаными лепешками, бутылку белого и откинулись на стульях. Мимо медленно прошел кораблик с любопытными туристами, отчего деревянные мостки, на которых сидели Фэй с Алисой, начали приятно покачиваться на волнах.

Мысли о Давиде и Юханне улетучились. Алиса рассказала, что Хенрик начал целую кампанию с целью вернуть ее. Он пообещал измениться, пройти курс психотерапии, меньше работать.

Перечисляя все его обещания, Алиса каждый раз раздраженно встряхивала головой.

— И какие чувства ты по поводу всего этого испытываешь?

— Никаких. Женщина многое может вынести, но в один прекрасный день понимание заканчивается. К тому же теперь жизнь стала куда увлекательнее. Мне нравилось быть просто мамой, посвящать себя дому, детям — это приятная, защищенная жизнь. Но я больше не намерена попадать в зависимость от мужчины. Никогда не соглашусь играть роль статистки в своей собственной судьбе. И комбинация «маленький пенис плюс плохая техника» меня не устроит.

Фэй фыркнула. Потом проговорила:

— Алиса, я должна задать тебе вопрос…

— Подожди, — остановила ее Алиса и подняла палец. — Мне нужно в туалет. Алкоголь у меня очень быстро проходит насквозь.

Она отодвинула стул и поднялась.

Фэй проводила ее глазами и услышала, как звякнул мобильный телефон у нее в сумочке. Оповещение «Инстаграм». Юханна Шиллер приняла ее запрос на добавление в подписчики. Только Фэй собралась войти в ее профиль, как заметила Давида, зашедшего на мостки и оглядывающегося кругом. Засунув телефон обратно в сумочку, она приподнялась и помахала ему.

___

Давид поцеловал Фэй и опустился на стул рядом с ней. Когда несколько минут спустя вернулась Алиса, они с Давидом почти мгновенно разговорились. Фэй отметила, как на него, как и на всех мужчин, подействовало обаяние Алисы.

Алиса смеялась какой-то шутке Давида, запрокинув голову. Он рассказывал, подавшись вперед и бурно жестикулируя. Алиса захохотала еще громче.

Что-то между ними происходило. Не слишком ли быстро они спелись? Как сквозь туман Фэй слышала их смех, ощущая руку Давида на своем бедре. Насколько хорошо она, собственно говоря, знает Давида? Может быть, к разговору с Ильвой стоило отнестись более серьезно? Повстречаться с Юханной, послушать, что скажет она?

— Фэй?

Разговор прервался. Она в растерянности переводила взгляд с одного на другого.

— Что ты думаешь? Правда было бы здорово? — Алиса смотрела на нее сияющим взглядом.

— Простите, я кажется, выпила лишнего… Что я думаю — о чем?

Давид встревоженно глянул на нее:

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Фэй отмахнулась:

— Голова немного кружится, но я сама виновата. И вино.

Она снова старательно включилась в разговор, хотя мысли ее бродили далеко, и положила руку на ладонь Давида.

Только оттого, что человек решил быть с кем-то вместе, его не перестают интересовать другие. Ясное дело, Давид находит Алису привлекательной. Он не стал асексуальным роботом, едва они с Фэй решили съехаться вместе. Он, как и Фэй, тоже может считать других людей сексапильными, фантазировать о них, возбуждаться при мысли, видеть женщину и желать ее.

В этом есть нечто естественное, что бы ни воображали себе другие. Сознание того, что твой партнер привлекателен, поддерживает тебя в тонусе. Ты вкладываешься в отношения. В самого себя. Если б Фэй не боялась потерять Давида, так ли ее тянуло бы к нему? Движущие силы в человеке, ищущем партнера, примерно те же. Именно поэтому некоторые индивиды считаются более лакомыми кусочками, чем другие.

Но если б Фэй знала, что Давид может претендовать только на нее, — продолжала ли бы она желать его?

Не это ли сознание — что у Фэй нет иных альтернатив — заставляло Яка раз за разом изменять Фэй? Ей все равно некуда было деваться. Она не могла отказаться от него. Она сидела взаперти в своей клетке. Экономически. Эмоционально. В ее мире Як был божеством. Но в мире Яка Фэй стала игрушкой, которую, как он знал, никто не мог у него отнять.