Серебряные Листья (СИ)

Поехали дальше. Киаран, слышу, подозрительно у Морганы выспрашивает, откуда она узнала, что это селки был. У него на лбу не написано. Та отмазывается, мол, видела таких, да и так понятно, кто еще, рыбацкого поселка рядом нет никакого, и глаза у него такие, не человечьи. Не знаю, я ничего такого странного не замечала, глаза как глаза.

Вернулись мы на тракт, на хорошую укатанную дорогу. Ну, предполагаю, весной и осенью ездить здесь — в грязи тонуть, но сейчас вполне себе нормально, дожди-то еще не начались, солнечный такой сентябрь, теплый, повезло нам. И пыли не слишком много, если не галопом и не в хвосте процессии — всё терпимо. А мы едем такой бодренькой рысью, чтоб лошадок не изматывать. Как говорится, тише едешь — дальше будешь.

Всё бы хорошо, и погода пока радует, и пейзажи вокруг приятные, и в отряде в кои-то веки не цапается никто. И главное, Киаранчик возлюбленный рядышком едет, чуть возможность — меня за руку берёт, не вредничает, не рычит, улыбчивый, умиротворенный прямо такой, ай, красота, аж на душе тепло становится, как на него посмотрю. И вдруг я замечаю, через эти свои розовые очки влюбленности, что как я с одной стороны от него липну, так с другой стороны Моргана на своей лошадке пристроилась, и чего-то там такое щебечет. И он ей так мило отвечает, и она к нему таким сладким голоском обращается. Ой, что творится! Ой, парня отбивают! Я разнервничалась, а вспоминая предыдущие четыре дня, что она с нами, в каждом ее слове и движении разглядела гнусные захватнические намерения. Она же с самого начала только на него одного не ворчала, не ругалась, не ёрничала. Не задирала его, единственного из всех. Тааак… Это что такое! На моего Киарана покушаться?!

Я аж кулак приготовила, да вовремя спохватилась. Не при нем же девчачьи бои устраивать, еще загордится, нос свой благородный задерёт, знаем таких. Что ж, обдумаем планы жестокой мести.

Я притормозила свою Искру и пристроилась к Яриной вороной Звёздочке. Еле-еле отогнала Аодана подальше, чтоб уши не грел.

— Яра, — шепчу, — ты еще не всю краску истратила на свои ритуальные нужды?

— Нет, а что?

— Поделишься?

— Зачем тебе? — удивилась она.

— Мстить буду.

— Кому? — захлопала длинными ресницами Яра.

— Да вон той мерзавке, что моего Киарана охмуряет.

— Краской для лица? — Яра презрительно плюнула. — Может, тебе лучше кинжал одолжить? Им удобнее сердце вырезать, больнее…

— Ну, конечно, у нее кинжалы вычурные, с изгибом, чем-то серпы напоминают, а уж острые… Она-то сама точит, никому не доверяет, не то, что Лелька и Ила, радостно переложившие эту обязанность на своих кавалеров.

— Ну ты что, Яра, — хмыкнула я. — Вырезать сердце — это крайний вариант. Пока краской попробуем.

— Больно добрая ты. Если бы она на Аодана вешалась, я бы ей всё вырезала, не только сердце, — проворчала Яра.

— Ой… — я вытаращилась на нее, как пенсионер на счет за коммунальные платежи — ужасть и не может быть. — Яра, ты что, уже не против Даниковых ухаживаний?

— Ха! Против, но это не значит, что какая-то наглая приблуда может захапать наших парней! Вот тебе бы я его отдала, забирайте на здоровье, чтоб он провалился… — фыркнула она.

— У меня Киаран есть, куда мне еще…

— Это я к примеру… Ну… Аннис, если ты не можешь, я могу ее за тебя прибить… Я же понимаю, не все могут убийцами быть… А я жрица Олайши, я умею…

— Яра, да ты что, хватит!..

— Ну как хочешь. А все-таки зря… Матриарх плохого не посоветует…

На дневном привале, пока ребята занялись уходом за лошадьми, я подсела к Яре и громко сказала:

— Знаешь, Яра, там, где я выросла, девушки тоже красят лица для большей привлекательности, я вот сейчас тебе покажу как, если ты красками поделишься…

Яра, разумеется, улыбнулась и вручила мне свою заветную коробочку, с несколькими стеклянными баночками и кисточками. Я выпросила у Лельки ее зеркальце и принялась размалевываться. Намешала красок, по всем правилам, как в журналах пишут, накрасила веки в сиреневых тонах, черные стрелки нарисовала, губки алые сделала. Девчонки остальные аж дыхание затаили, сползлись все, через плечо заглядывают.

— Яра не так красится, — шепчет Ила.

— У меня ритуальный облик Матриарха, а не приманка для мужчин, — фыркнула Яра. Ну да, она же только веки чернит и губы красит, и всё.

— Так красивее, — говорит заинтересованная Моргана.

— А те… девушки, что мы видели… тоже не так… — краснющая Лианель глаз от коробочки отвести не может.

— У них пудра и румяна, и краски для бровей и ресниц, — поясняет Ила. Откуда только знает?

Лелька и спросила, Ила ответила, что ичири часто такие краски делают и продают в городе. Девицы-то и покупают.

— Аннис… А меня накрасишь так? — решается наконец Лелька.

— Конечно! — радостно соглашаюсь я.

— В общем, сперва я красила Лельку, потом Илу. Яра отказалась, ибо не положено, и наконец очередь дошла до Морганы. Мстя моя была страшна.