Серебряные облака

– Зато причина, по которой вас сюда прислали, вовсе не далека от того, что меня заботит. Я тоже заметил всякие необъяснимые странности.

– Правда? – Теперь, что он нам расскажет, хочется послушать и мне. – Какие именно?

– А вот и мы. – Фишер ловко ставит на стол три кружки с пивом. – Одна, Вальтер, тебе, одна мне и одна для Джейми.

– Скай, держите. – Талия протягивает мне мой апельсиновый сок, разбавленный газировкой.

– Спасибо, – улыбаюсь я ей. – Все в порядке?

Она смущенно смотрит на Фишера:

– В полном! Все замечательно.

– Ну что, Вальтер, ты нашим друзьям уже все легенды Сент-Феликса рассказал? – спрашивает Фишер, поднимая свою кружку пива.

– Нет, сынок, мы тут больше про погоду разговариваем.

– Кто бы мог подумать, что ты своего любимого конька оседлаешь! Наш Вальтер, видите ли, считает себя синоптиком-любителем.

– Я-те дам «любителем»! – добродушно ворчит Вальтер. – Мои предсказания точнее прогнозов Центрального метеорологического бюро. А про Сент-Феликс-то что вы хотите знать?

Следующие полчаса Вальтер рассказывает нам всякие местные предания о городских чудесах, связанных с той самой корнуолльской волшебницей, о которой мы уже слышали от Талии и Фишера.

Я уже теряю нить разговора, мои мысли уходят далеко в сторону, но тут Вальтер повышает голос:

– А я вам еще вот что скажу: есть одна легенда, а хотите, назовите ее предсказанием, и она нас с вами касается напрямую.

Джейми, который до сих пор ловил каждое слово Вальтера, навострил уши еще больше.

– Какая легенда?

– О пророчестве волшебницы Зетар. Прежде чем уйти из Сент-Феликса, она кое-что предсказала. И с тех пор ее предсказание передается здесь от отца к сыну и от матери к дочери.

– Так что за пророчество, расскажите скорее, – нетерпеливо торопит его Талия.

– Она сказала:

Когда небу алая кровь,
Когда лету белая зима —
Городу потоп,
Людям погибель!

– Вот ужас! – ахнула Талия. – Какое страшное предсказание. Только непонятно, что значит «когда небу алая кровь, когда лету белая зима»? Какая кровь? Как это: лету – зима?

Вальтер пожимает плечами и вопросительно смотрит на меня. Но в отличие от остальных фольклор на меня не действует. Я мысленно улыбаюсь:

– Будем надеяться, этим летом снегопада на закате не случится. Иначе все мы обречены.

– Так, значит, вы думаете, «небу алая кровь» – это закат, а зима – это снег? – Глаза у Талии все еще круглые от ужаса и удивления. – Тогда более или менее понятно.

– Талия, вы ведь метеорологию изучаете. О чем вы только думаете? Когда это в Корнуолле на побережье летом шел снег? Снега здесь и зимой-то не бывает, а уж про лето вообще говорить нечего – ни на закате, ни на восходе.

– Что правда, то правда. – Талия с упреком смотрит на Вальтера. – Такое вряд ли случится. Но ведь это и к лучшему, правда?

– Еще в прошлом году я бы с вами обеими согласился, – кивает Вальтер. – Но я же сказал, что я за погодой в Корнуолле с незапамятных времен наблюдаю. И в последнее время замечаю всякие неожиданные явления. Так что, если зима и лето на кроваво-красном небе когда столкнутся, нынешнее лето для такой странности самое подходящее.

Глава 9

– Как вам Вальтер? – спрашивает меня Джейми, когда мы вернулись на остров.

Фишер отпустил нас, вызвавшись проводить Талию домой до квартиры над булочной ее дяди, и мы вышли из гавани на лодке и поплыли по залитому лунным светом морю.

Мерцание невысокого маяка на оконечности мола освещало нам путь, но, не будь в небе яркой луны, уверенно управлять нашей моторкой я бы все равно не смогла.

По дороге Джейми вел себя образцово. Спросил, не нужна ли мне его помощь, а потом, приглядывая за собаками, спокойно сидел на корме, дав мне возможность сосредоточиться и доставить нас на Аврору целыми и невредимыми.

Так что теперь мы уютно устроились в нашей смотровой башне и, прежде чем пойти спать, попиваем из больших кружек горячий чай. Я уже надела пижаму и поплотнее завернулась в халат. Джейми тоже переоделся и сидит теперь в футболке и в пижамных штанах. Его любознательность взяла верх, и молчать он больше не может.

– Он мне понравился, – отвечаю я. – Он чем-то похож на моего деда.

– Помню-помню. – Джейми встрепенулся. – Вы рассказывали про его домашнюю метеостанцию. Ваша любовь к погоде – это его наследство.

– Да, мы с дедом все свободное время проводили в его сарае. Бабушка не разрешала держать в доме его приборы, потому-то он их там и установил. Но мы с дедом основывали свои прогнозы именно на их показаниях, а не, как Вальтер, «на природе».

Я улыбаюсь при воспоминании о том, как, ускользнув в дедов сарайчик, пыталась там согреться, завернувшись в одеяло и сжимая обеими руками чашку с горячим шоколадом. Я завороженно следила, как дед снимает показания со всех своих «приспособлений» (это он сам их так называл), и слушала его терпеливые объяснения о связи между разными цифрами, трубками и стрелками с тем, что вот-вот произойдет на небе.

– Здорово! – отзывается Джейми. – Вы нечасто рассказываете о своей семье.

– А надо?