Серебряные рельсы

Не было в экспедиции главного инженера, и он взвалил на себя его работу. Укрупнил изыскательские партии, вдвое сократив их число. На паспортизацию уже действующего участка дороги вместо целого отряда послал одного опытного инженера. Для ускорения рекогносцировки достал где-то новинку - нивелир-автомат Артанова. Ямы под столбы использовал для геотехнических исследований. Неделю Михалыч не слезал с коня, но все-таки нашел в степи близ Кучукского озера месторождение гравия, необходимого строителям. Экспедиция собрала полные данные о других местных строительных материалах, об источниках водоснабжения, произвела химические и бактериологические анализы вод Кулундинской степи. А главное, начальник экспедиции предложил новый вариант дороги, который стал на целых десять километров короче прежнего, хотя вначале казалось, что на этой прямой степной трассе нечего сокращать. Закончив все работы к зиме, экспедиция А.М.Кошурникова сэкономила государству 311,5 тысячи рублей.

Если молодые изыскатели заинтересуются сейчас, как работали их старшие товарищи на первой трассе военного времени, пусть, когда будут в Москве, зайдут в Центральный архив МПС, что на улице Обуха, и полистают в деле N_5 по описи N_143 отчет Сибтранспроекта за 1941 год...

Осенью 1941 года Кошурникова перебросили на изыскания дороги Сталинск Абакан, но вскоре отозвали оттуда и поручили более срочное и трудное дело - за зиму надо было наметить трассы по очень сложному рельефу в горах Хакасии. Железные дороги должны были подойти к тейским и абазинским железорудным месторождениям. Он писал из Абакана другу:

"Работаю продуктивно - днем в поле, ночами камеральничаю. Полностью освоил этот военный стиль. Косогоры снял хорошо, с любовью, трасса легла славно, хотя такого результата здесь не ждали. Вариант получается очень и очень конкурентоспособным - "назло надменному соседу"!"

Когда все расчеты были закончены, Михалыч начал борьбу за свой вариант. Он предлагал принципиально новое решение - перекинуть трассу на левый берег реки Абакан. К лету 1942 года отстоял этот вариант. Строителям теперь не надо было укреплять слабую правобережную пойму и сооружать два моста...

И вот требовательная радиограмма из Новосибирска.

Начальник Сибтранспроекта с нетерпением ждал Кошурникова и, когда он пришел, раскрыл дефицитную в то время пачку "Норда".

- Саяны, Михалыч, - сказал он, - как смотрите?

- Уговаривать собрались? - Инженер пустил над столом синий дым, глянул сквозь него на начальника. - Вариант к зиме нужен?

- Да. И прямо тебе скажу: мало кому это дело по зубам. Разжуешь?

- Будем еще о чем-нибудь говорить? - спросил Кошурников, вставая.

Начальник Сибтранспроекта ласково посмотрел на его непомерно широкую спину, вздрогнул, когда Кошурников шумно прикрыл за собой дверь, хотел было закурить, но вдруг рассмеялся - на столе было пусто, пачка папирос исчезла...

БЫЛО ИХ ТРОЕ

Мы пускались тогда в глубь азиатских пустынь,

имея с собою одного лишь союзника - отвагу; все

остальное стояло против нас...

Н.Пржевальский

Шел незабываемый сорок второй - тревожный, огневой год. Наш народ накапливал силы, чтобы сломать хребет фашистскому зверю. Стальной пружиной напрягся фронт к осени, когда вместе со всей армией под Сталинградом насмерть встали полки сибирских стрелков. Но Родине надо было, чтобы в это грозовое время люди шли не только на запад, к фронту, но и на восток - в горы и тайгу. И вместе со всеми разведчики будущего несли тяжелую ношу войны...

Было их трое.

Знакомясь с начальником, Алеша Журавлев чуть не охнул от боли.

Кошурников отступил на шаг, оглядел статного парня с ног до головы, уважительно протянул:

- Ничего!

- Что "ничего"? - спросил Алексей.

- У некоторых пальчики враз белеют, по неделе потом за гитару не берутся. А ты ничего.

- Какой там "ничего"! - Алеша рассмеялся. - Думал, копыта откину. Только с Костей вы так не знакомьтесь. Ладно?

Журавлева взяли в проектный институт перед войной прямо со студенческой скамьи. Студенты любили этого покладистого, немногословного парня. Умных разговоров он не переваривал. Стоило в студенческой компании затеять спор о жизни, любви, подвиге и прочих высоких материях, как Алеша протискивался к дверям, чтобы в общежитском дворе крутануть на турнике "солнышко" либо покидать двухпудовку. Лишь временами, когда переговорившие обо всем на свете друзья сидели обалдевшие, Алеша заводил к потолку глаза и произносил мечтательно:

- Эх, ребята! Встретиться бы лет через тридцать! Какая жизнь будет!

Дружить с ним было необременительно и просто, а в дружбе он оставался верным до конца. Может быть, поэтому ребята шли за ним гуртом, если ему надо было что-то провернуть, как говорится, по общественной линии.

Все знали упорство и какую-то странную скрытность Алешки Журавлева. Незадолго до выпускного вечера Выяснилось, например, что Алешка может летать на самолете. Вскоре после защиты диплома он пригласил друзей на аэродром:

- Пойдемте, корешки, со мной. Летать буду первый раз...