Серебряные рельсы

Вскоре дождь усилился, сплошной водяной стеной обгородил могучий кедр, плотная хвоя которого до утра будет держать воду, не пустит к нижним сучкам. Какое это все-таки золотое дерево! Правда, смоляное очень оно и поэтому тяжелое, однако в остальном к нему претензий быть не может.

Главное, ночевать под ним сухо. Дождевые капельки мягко падают на длинные кедровые иглы, расплываются по сучьям, пропитывают кору ствола, зеленый мох. Дерево стоит, налитое водой, но под ним сухо, мягко, покойно. А вокруг все шумит, трепещет под дождем. Каждая капелька падает неслышно. Десять капель издают мышиный шорох, а миллиард - такой шум, что надо действительно устать, чтобы спать под этот глухой таежный гул...

Как всегда по вечерам, Кошурников достал блокнот.

"24 октября. Суббота.

Ночевка на правом берегу Казыра, на устье ручья, что впадает в Казыр на 1918-м пикете. Опять не повезло сегодня. Отплыли хорошо. Хорошо, даже очень хорошо прошли порог ниже устья Малой Мастки. Благополучно прошли еще 4 шиверы, и на повороте реки нас постигла неудача.

Река замерзла на протяжении около 200 м. Сначала думали бросить плот, но потом осмотрел место, посмотрел лед и решил прорубаться. Прошли сквозь лед метров 150-170. Выручили два теплых дня - вчера и сегодня. Лед подтаял и довольно легко долбился. Очень хотелось сегодня пройти Китатский порог, но ничего не поделаешь, против природы не попрешь. Сейчас идет дождь - это хорошо. Поднимется температура воды, и растают перехваты, которые, вероятно, ожидают нас еще впереди. Плохо только то, что вместе с этим растает и наше мясо, которое за последнее время так хорошо замерзло.

Ниже впадения Малой Мастки опять пошла живая тайга по обоим берегам. Ехать приятнее. Уж очень безотрадное впечатление производит этот погибший лес.

Против впадения Большой Мастки на правом берегу взял образцы гранит-порфира и жилы, которая прорезает его.

Ребятки намаялись на льду и спят. Я готовлю ужин. Завтра при благоприятных условиях пройдем километров 20".

Мясо сварилось. Кошурников растолкал товарищей.

- К столу прошу! К столу!

Когда поели и откинулись на ветки, Кошурников сказал сквозь сон:

- У нас еще целая буханка хлеба есть. Жить можно, ребята.

Дождь среди ночи перестал. Однако вода не успела уйти в землю. Мороз остановил ее и превратил на поверхности в широкие ледяные окна. Мох, из которого вчера, как из губки, отжималась под ногами вода, стал твердым, будто камень. Мороз показал, кто сейчас в тайге настоящий хозяин. Он хватал и останавливал воду на лету. На деревьях и кустах висели прозрачные гирлянды. Они едва слышно позванивали под ветерком.

Изыскатели поели холодной оленины, погрелись чайком и, спустившись к реке, быстро прорубили остаток ледяной перемычки.

- Ну, ребята, Китат скоро! - сказал Кошурников, берясь за переднюю гребь. - Если протащим плот протокой, о которой говорил Громов, то денька через три-четыре в бане будем мыться. С заставы в Абакан двинем, а оттуда - домой...

- Деньги есть у нас, Михалыч?

- Туго с этим делом. Шестьдесят два рубля всего осталось.

- Не беда, - сказал Алеша. - До людей бы добраться...

Кошурников оттолкнул плот от берега и подумал о том, что людей хорошо бы и сейчас встретить. Он внимательно оглядывал берега: нет ли где костра? Но мимо проплывали безлюдные скалы и лес, лес и скалы, а в синей дымке впереди виднелись все те же округлые, поросшие лесом горы. И все так же тянулась над берегом удобная и ровная терраса.

Прошли три шиверы и даже не царапнули плотом о камни, хотя под грузом кедровый плот давал глубокую осадку.

- Скоро Братья будут, а там и Китат, - сказал Кошурников. - Вот они. Братья!

Из воды торчали два очень похожих друг на друга камня. Громов велел идти между ними.

- Бей лево! Крепше!

Камни стремительно побежали навстречу. Они стояли как раз посредине реки и имели, наверно, солидную подводную часть, потому что вода тут была черной, а река сжималась между ними, "набирала". Если держаться с помощью гребей точно посредине, то ничего страшного собой эти камни не представляли. Но лоб каждого из Братьев дробил и разбрызгивал воду, и на отбойных волнах зыбилась и металась пена.

Братья расступились, пропустив плот, который тут же нырнул неглубоко на сливе.

- Громов говорил, что Братьями эти камни не зря зовутся, - обернулся Кошурников с передней греби. - Ему кержаки рассказывали, будто с первыми соболятниками - лет пятьдесят назад - пришли в верховья два брата. Они ограбили лабаз с пушниной товарищей, но их перехватили у Щек и пустили по Казыру на салике без гребей. Где эти камни стоят, они и погибли...

Ребята посмотрели назад, но Братья уже скрылись за поворотом. Кошурников сказал:

- А сейчас Китат будет. Красота, говорят, неописуемая.

Все были уверены, что Китатский порог, который показался впереди, удастся пройти. Если нельзя будет спустить плот на канате, то его перегонят по протоке. Ведь у Кошурникова в блокноте был нарисован план порога. И Громов советовал сразу бить вправо, к протоке.