Серебряные слезы

– Это невероятно! – Аглая неслась ко мне навстречу по длинному институтскому коридору на всех парах, черный бант за ее ушами метался из стороны в сторону, точно грива у иноходца. – Я не понимаю... Никто ничего не понимает...

– Чего? – спокойно спросила я, заходя на кафедру.

Лаборантка Вика, тоненькая девочка-старшекурсница, покраснев, поздоровалась с нами и вышла из комнаты.

Аглая за ее спиной торопливо захлопнула дверь.

– Ну? – спросила она, раздувая ноздри, отчего очки на ее переносице опасно двинулись вниз.

– Что – ну? – спросила я, вешая пальто в шкаф.

– Рассказывай! До начала лекций еще пятнадцать минут.

– Да чего тут рассказывать... – уныло пробормотала я, садясь на подоконник.

– Хорошенькое дело! Я, может, подарок купила, жду, чтобы поздравить дорогую подругу с днем бракосочетания, костюм Леонида Ивановича отдала в итальянскую химчистку – бешеные деньги, между прочем... Если б знала, как оно все обернется, сама бы постирала!

– Такие дела...

– Ты сбежала с собственной свадьбы! Ты даже никого не предупредила! В институте черт знает что про тебя говорят... Викентий не в духе – ты пропустила собрание.

– Но ты предупредила его?

– Да, я всех предупредила. В том числе и твоего жениха... Бывшего то есть.

Я собиралась рассказать ей невероятную историю своего похищения и заточения в загородном коттедже, о своих душевных муках и сомнениях, но потом подумала – а зачем? Разговор был бы намного длиннее, мы бы не уложились во время, оставшееся до начала лекций. И ругать Аглаю не имело смысла – за что?

– Понимаешь, я даже не знаю, с чего начать...

– Ты встретила Дениса, – торжественно произнесла Аглая, словно подсказывая мне. – И вы поняли, что ваши чувства еще не умерли.

– В общем, да...

– Денис мне объяснил. Очень скупо, вкратце, но остальное можно было домыслить.

– Я сама не понимаю, как такое могло случиться, – с раскаянием вздохнула я. – Вот... взяла и сбежала с собственной свадьбы.

Аглая подхватила соскальзывающие очки и водрузила их обратно.

– Денис – гораздо более перспективный жених, – вдруг заявила она, глядя на меня вполне благодушно. – Он ведь собирается на тебе жениться.

– Собирается. Только я еще не дала ему окончательный ответ...

– Дурочка, тут даже думать нечего! Денис, только Денис! Вот уж золото, а не мужчина. Все при нем. Красавец, с деньгами, с деловой хваткой... Вы с ним на Багамы, на Канары... А Саша кто? Никто. Певец из ресторана. Дальше Турции не уедете. Хотя, если быть объективной, тоже не урод.

– Ты прямо как сваха из пьесы Островского, – усмехнулась я.

– Ах, не принижай момент... Боже, как все романтично у вас. Настоящее кино. Сбежали с Денисом, провели две недели вдали от людей, в любовной горячке...

– В чем?

– Лиза, ты поступила абсолютно правильно! – вдруг брякнула Аглая и даже прослезилась от избытка чувств. Достала из кармана большой клетчатый носовой платок и принялась усердно протирать очки. – И подарок мой не пропадет, и костюм Леониду Ивановичу скоро понадобится.

– Ты думаешь? – осторожно спросила я.

– Уверена. Ну, сама подумай... Вышла бы ты замуж за Сашу, а через некоторое время вы бы все равно разбежались. Сердцу-то не прикажешь! Ты бы все время думала о Денисе... Жаль только, что ты мне сама не позвонила.

– Я не смогла, прости.

– Уже простила. – Аглая обняла меня, потом с чувством высморкалась в тот же платок. – Я же понимаю, вам с Денисом не до того было...

Я не стала ее разуверять.

– А... а Саша?

– Что?

– Что он сказал, когда ты пришла предупредить его? – не выдержала и спросила я.

– Стал сразу собирать свои вещи. Да, в общем, не особенно он переживал... Ну, вроде того, что он предчувствовал нечто подобное. Тихий такой, бледненький... Мне даже стало его жаль. И его ты могла предупредить сама!

– И все-таки – что он сказал?

– Да ничего особенного... Я не помню, – смутилась Аглая. – Кстати, ты именно этот сюрприз хотела всем преподнести?

– Ну... да.

О Вере я ей тоже не сказала. Все равно...

До звонка на лекцию оставалась минута – я взяла ведомость и отправилась к своим студентам.

Навстречу шел Ковальчук, что-то бормоча себе под нос.

– Здрасте, Елизавета Аркадьевна! – радостно произнес он, глядя на меня синими хитрыми глазами.

– Доброе утро, Ковальчук. Ты сам с собой разговариваешь?

– А вот и не угадали! – захихикал он. – Я стихи читаю. Из вашего репертуара, между прочим.

– Я не пишу стихов, – удивилась я.

– Ну, в смысле, из вашего курса. Пастернак. «Февраль. Достать чернил и плакать, писать о феврале навзрыд, пока грохочущая слякоть весною черную горит...» Сейчас ведь февраль?

– Молодец. Непонятно только, почему ты на экзамене ни одной строчки не мог вспомнить...

– У вас, говорят, свадьба была? – довольно бесцеремонно спросил он.

– Нет.

– Ну и слава богу! – шумно вздохнул Ковальчук. – А я уж было испугался... Значит, у меня по-прежнему есть шанс.

...Дома было тихо и скучно.

Я сварила себе кофе и уставилась в угол. Саша даже записки мне не оставил. На самом деле это он бросил меня. Я попыталась вызвать в себе злость, но у меня ничего не получилось. Позвонила Вере и, не вдаваясь в подробности, извинилась.