Серебряные слезы

– Лис, ты так далеко, иди ко мне!

– Нет, погоди! – Выставила я руку вперед, другой сжимая у груди мой импровизированный хитон. Или саван? Нет, саван – это уже слишком, чрезмерный надрыв, как в лирике Апухтина... – Я пытаюсь понять.

– Что?

– Как я согласилась. Я вроде бы не собиралась, не хотела...

– Милая Лис, ты этого хотела, очень хотела! Просто твое подсознание вырвалось наружу, и ты не стала отталкивать меня... Ты же меня любишь, вспомни! Меня!

– Ну да, ну да... – рассеянно ответила я.

– Лис, я никуда от тебя не уйду! – с неожиданным подъемом произнес Денис. – Я не могу без тебя... Или, если хочешь, поедем ко мне, будем жить там.

У Дениса была квартира на Чистых прудах, очень претенциозное и модное жилище, оформленное довольно-таки известным дизайнером, – с зеркалами на потолке, дикого вида светильниками и без внутренних стен, для чего пришлось снести все перегородки. Помнится, во время ремонта его соседи выглядели очень недовольными. Дом был старый, сталинской постройки, с чудесными липами во дворе, которые пахли в июле, как сумасшедшие. Жаль, что сейчас не июль. Вот оно как мне все легко достается...

– Что ты нашел во мне такого, чего нет в других женщинах? – с любопытством и как-то отстраненно спросила я. – Черт возьми, чего ты ко мне так привязался?

– Лис, ты же знаешь... Я люблю тебя. Ты – единственная.

– Но послушай, сколько еще умных, добрых, талантливых...

– Бр-р... – Лицо Дениса исказила гримаса отвращения. – Они ужасны.

– Ты как будто боишься их.

– Других женщин? Нет, я их терпеть не могу. Я даже не знаю, что с ними делать! – с пафосом произнес он.

– Только со мной?

– Только с тобой...

Он проговорился – румянец выступил на его щеках. Но он, видимо, решил идти до конца.

– Я способен любить только тебя, Лис. Я пробовал... с другими... когда думал, что обойдусь без тебя. Но у меня ничего не получилось.

– Как интересно... – заинтригованно пробормотала я. – Впрочем, можно было догадаться... Ты говорил однажды, что дольше двух-трех дней твои отношения с другими девушками не длились. Денис, ты не пробовал обратиться к психологу или еще к какому-нибудь специалисту, который занимается такого рода проблемами?

– Ты хочешь сказать, что я псих? Я нормален... – с презрением произнес он. – И зачем мне психолог, когда есть ты, Лис? Все мои проблемы оттого, что я слишком люблю тебя. Мне больше никто не нужен.

– Боюсь, что я только средство.

– Не понимаю, о чем ты... – Он вскочил, тоже накинув на себя покрывало, точно древнеримский патриций, и забегал взад-вперед по комнате, смешно шлепая босыми ногами. – Чем ты недовольна? Ты ведь точно будешь знать, что никогда и ни с кем я не изменю тебе...

– Денис, я не хотела тебя обидеть.

– Нет, все в порядке, – неожиданно успокоился он. – Ты имела право сомневаться. Но ты видишь – я ничего не пытаюсь от тебя скрыть. Хочешь – прогони меня, уничтожь... Я теперь уже ничего не посмею сделать против твоей воли. Вот он я, беззащитный, весь перед тобой... Только ты можешь сделать меня счастливым!

«А вдруг и вправду он так сильно любит меня... Что же я его отталкиваю? Жизнь моя разрушена, терять мне больше нечего. Я могу сделать только одно доброе дело – помочь ему. В конце концов, я когда-то любила его. Может быть, и сейчас люблю...»

– Лис, ты будешь моей женой?

«Господи, помоги мне...»

– Да, – сказала я.

– Лис...

– Только одно условие, – остановила я его.

– Какое? Все, что угодно...

– Я пока буду жить здесь. И вообще, не пытайся меня контролировать. Я обещала – и этого довольно. Ты тоже мне верь.

– Хорошо, – сказал он. – Хорошо... Нет, я сейчас умру! Лис...

Он обнимал меня и целовал, не зная, как выразить свои чувства. Он был счастлив.

* * *

В библиотеке, несмотря на ранний час, было полно посетителей. Очередь в гардероб, очередь к столу заказов... В курительной комнате стоял столбом сизый густой дым, облаком распространяясь по коридору, – столпившись вокруг пепельниц, люди оживленно обсуждали что-то. Все это не имело никакого сравнения с тишиной и благостностью, которые царили в библиотечных стенах летом.

В читальном зале я с трудом отыскала свободный стол.

Половина из заказанных мною книг не несли никакой особо ценной информации, зато в одной, в мемуарах заслуженного деятеля искусств Семисветова-Глинского, я нашла имя Дуси Померанцевой – Евдокии Кирилловны Померанцевой, народной артистки Советского Союза, лауреата Сталинской премии.

Поскольку у меня была совсем другая специализация, которая к театру отношения не имела, то многих перечисленных в книге фамилий я не знала, как и не знала о самом ее авторе. Семисветов-Глинский писал весело, с юмором, талантливо (несомненно, из него получился бы неплохой беллетрист), о личностях, бывших выше его по званию и получивших большее количество наград, отзывался с восторгом и уважением.

Дусе была посвящена целая глава.