Серебряные слезы

– Что за «билив» такой? – с удивлением спросила я.

– Альберт не очень силен в английском, хотя болтает на нем довольно бойко – профессия обязывает. Вот он и решил написать это слово по-русски, а не на английском, но с ошибками...

– Хм, что ж, – пробормотала я, – посмотрим, соответствует ли отель своему названию.

Очень скоро я поняла, чем привлекал этот домик Сашу и его друзей, – он стоял на горе, с трех сторон окруженный еловым лесом, а впереди открывался чудесный вид на белоснежное просторное поле, в дальнем конце которого приютилась небольшая деревенька, на церковь на соседнем холме. Дорога вилась между холмами серпантином, и, стоя на веранде, можно было видеть, кто по ней ехал.

Мы были первыми, и перед нами лежал засыпанный нетронутым снегом двор. Мы проложили дорожку следов ко входу – ключ висел у двери, и Саша открыл ее. Внутри было холодно и как-то пусто.

– Сейчас растопим печь...

Пока он возился с дровами, я обошла дом – обстановка довольно скудная, но все искупал вид из окон.

– Едут! – крикнула я Саше. – Я вижу – вон они, едут по дороге!

По темной дороге медленно карабкались вверх две машины.

Первым появился Альберт – он был в мохнатом черном полушубке, похожий на огромного медведя.

– Лиза, как я рад! – заорал он и хотел обнять меня, но в последний момент почему-то смутился и ограничился тем, что поцеловал мне руку. – Сашка, ты сейчас невесту заморозишь – кто же так печку растапливает!

– Уступаю место истопника тебе.

Коля и Оля втащили в дом кучу свертков.

– Мишель отказался стряпать, – объяснила Оля. – Он считает, что в свободное время делать это не обязан...

– Если он будет критиковать наш «оливье», мы его побьем, – весело заявил ее муж. – Лиза, как тебе здесь?

– Красиво, – сказала я. – И компания подходящая... О, сколько у вас спиртного! Надеюсь, мы не закончим вечер, упав лицом в ваш оливье.

– Разве ж это много? – замахал руками Альберт, отирая с лица сажу. – Это ж так, чтобы только не замерзнуть...

– Посмотрим-посмотрим, – язвительно сказала Оля, сразу же принимая мою сторону. – А кого прошлый раз пришлось на руках в машину тащить? Нет, проблем бы не было, если бы не твои сто сорок килограммов, Альбертик...

– Какой наглый поклеп! – возопил Альберт, ужасно возмущенный. – Лиза, не слушай ее – я вешу всего девяносто девять...

– Хорошего человека должно быть много! – крикнул Саша, разбирая свертки. – А где наш француз, неужели потерялся среди российских снегов?

Француз появился через пять минут, возбужденный и энергичный.

– О, какая зима! – закричал он, топая у порога ногами. – Я никак не привык... Саша, где твоя невеста? О, вот она...

Он подбежал, обнял меня и целовал гораздо дольше, чем принято целовать чужую невесту.

– Элизе, как я завидоваль своему другу... Элизе, нет ли у тебя сестры, похож на тебя?

Я ему ответила, что у меня нет близких родственников. Он был очень шумный, этот Мишель, и с его появлением показалось, что в комнате гораздо больше народу, чем на самом деле.

– Я хотель поехать на Рождество домой... О, мой Прованс! Я живу в Дине. Динь – это мой город... Но у меня тоже нет родствен... родственникофф. И я сказаль – зачем ехать, когда можно тут отметить Рождество...

– У нас Рождество седьмого, – напомнил Альберт, которому наконец удалось справиться с печкой. Дрова весело трещали в очаге, и сразу же стало тепло.

Мишель привез с собой еще вина в каких-то странных пузатых бутылках, больше напоминающих греческие амфоры. Он объяснил, что именно в такие бутылки разливают вино в его Провансе, и возбужденно кричал что-то еще, мешая русские и французские слова. В общем, как я поняла, что-то насчет того, что надо поскорее выпить. Мы это и сделали, усевшись за широким деревянным столом.

– Мишель, а шашлык? Барбекю то есть, – осторожно намекнул Коля. – Между прочим, я захватил с собой... Ты что, хочешь, чтобы такое роскошное мясо пропало?

Но тот сразу же стал возмущаться, что его эксплуатируют.

– Ни за шьто, ни за шьто! Мерд! К черту барбекю...

– Это он всегда так, – шепнул мне на ухо Коля Арутюнов, трепеща своими девичьими ресницами. – Сначала ругается, а потом все равно делает.

Саша в пестром шерстяном свитере сидел рядом, прядь темных волос падала ему на лоб – он был какой-то новый, незнакомый и ужасно милый. Он все время улыбался и смотрел на меня.

– Друзья! – торжественно произнес Альберт. – Предлагаю выпить за Лизу и нашего Сашку. Вы только посмотрите на них...

– Да! Сидят себе, как голубки, друг на дружку не налюбуются! – засмеялась Оля.

Саша взял меня за руку и прижал ее к своему лицу.

– Горкий! – заорал Мишель. – Горкий...

Я сначала не поняла, причем тут наш пролетарский писатель, а потом догадалась, когда и остальные присоединились к его воплям.

– Нет-нет, не надо! – замахала я руками. – О, прошу вас!

Но пришлось подчиниться требованию – мы с Сашей быстро поцеловались, а потом все чокнулись стаканами.

– За ребят! За Сашу и Лизу!

– Пусть это будет генеральная репетиция...

Альберт все подкладывал себе салат – у него был отменный аппетит. Вскоре он скинул с себя полушубок.

– Фу, жарко...