Серебряные змеи

Северин вышел из пасти левиафана. Его лицо было мрачным, а мнемномотылек на лацкане трепетал своими витражными крылышками. Как только его нога коснулась льда, левиафан окончательно вырвался из цепей и погрузился под воду. Последним, что увидел Энрике, была голубая вода, плескавшаяся над его выпуклым стеклянным глазом.

– Ты ошибся с наследником, – сказал Северин, глядя на Руслана.

– Я думал, ты где-то валяешься без сознания, – Руслан с любопытством смотрел на внезапного гостя. – Откуда ты вылез?

– Из пасти дьявола, – ответил Северин.

Руслан отошел от Зофьи, и Энрике чуть не вздохнул от облегчения.

– Звучит просторно, – сказал Руслан. – И очень интригующе. Но меня больше интересует, почему ты думаешь, что я выбрал не того человека? Прикосновение Лайлы – единственное в своем роде. Думаю, с этим ты согласишься.

Лицо Северина потемнело.

– Она – потомок Забытых Муз…

– Нет, – сказал Северин. – Это я.

Энрике замер. Что?

Руслан уставился на него, а затем расхохотался.

– Ты?

– Что ты видишь, когда смотришь на лиру в своей руке, Руслан? – спросил Северин. – Ты видишь тусклые металлические струны? Потому что я вижу песню, которая ждет моих рук. Я вижу проводника к храму, где раскроется истинная сила этого инструмента. В твоих руках она бесполезна.

На лице Руслана промелькнуло голодное выражение.

– Докажи.

Северин потянулся к мнеможучку на лацкане пиджака и полоснул по ладони острым концом булавки. Краем глаза Энрике увидел, как Лайла подалась вперед, и в ее глазах вспыхнула надежда. Руслан протянул лиру, и Северин провел рукой по струнам. Энрике затаил дыхание. Сперва ничего не происходило, но потом он услышал тихий звук. Он не мог сказать, где именно раздалась эта нота… в одном из уголков его души или разума. Но если Музыка Сфер – гимн, который двигал небесные тела, – и существовала в реальности, то это была она. Звук, похожий на перезвон сосулек на ветвях дерева, заунывное пение лебедей в сумерках, скрип вращающейся Земли. Энрике почувствовал, как этот звук обжигает его кости, разрастается в его сердце… песня, вплетенная в нить, пронизывающая все его существо.

Но это длилось лишь мгновение.

Лайла вскрикнула и упала вперед. Когда она подняла голову, из носа у нее потекла кровь. От стен начали откалываться куски льда, с грохотом падающие на стеклянный пол. Некогда подвижные скульптуры теперь застыли. Сверкающий дворец тускнел и разваливался прямо на глазах.

Все Сотворенное обращалось в прах.

Энрике заставил себя посмотреть на лиру… теперь тусклые металлические струны переливались всеми цветами радуги. Он никогда не видел такого блеска. Это было что-то среднее между маслом, разлитым на поверхности пруда, и океаном в лучах закатного солнца.

– Поразительно, – сказал Руслан. Он наклонил голову и посмотрел на Северина. – Как?

На мгновение он задумался.

– Твоя мать, – наконец догадался Руслан. – Женщина из Алжира… Я помню рассказы о ней. И ее имя… Кахина. Интересно, знал ли старый патриарх Дома Ванф, какое сокровище ему удалось тайком вывезти из этой страны? – он улыбнулся, а затем нетерпеливо посмотрел на лиру. – Ну, хватит держать нас в напряжении! Прекрати дергать струну – играй на ней!

Энрике снова забарабанил по льду, пытаясь привлечь внимание Северина. Нет! Не делай этого.

Лайла заговорила срывающимся голосом:

– Пожалуйста, Северин… пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты сыграл. Я умираю…

– Я знаю, – сказал он, обрывая ее.

Льда в его голосе хватило бы на то, чтобы заморозить весь зал.

Больше он не произнес ни слова, и Лайла вздрогнула. Она открыла и тут же закрыла рот. Энрике видел, как в ее глазах застыл ужас, и ему хотелось рассказать ей… нет. Не то. Он хотел, чтобы Северин сказал ей, что лира уничтожает все Сотворенные предметы. Что у его поступка есть причина.

– Пожалуйста, – взмолилась она.

– Да, пожалуйста, Северин, – Руслан говорил совсем как ребенок. – Сыграй на ней.

Северин посмотрел на Лайлу с совершенно отсутствующим выражением лица, а затем повернулся к Руслану.

– Нет.

Лайла опустила голову, ее волосы закрыли лицо, и Энрике – даже несмотря на свое облегчение – почувствовал, как у него защемило сердце.

– Я не стану играть здесь и рисковать своей будущей силой, – сказал Северин с жестокой улыбкой. – Ты нуждаешься во мне, поэтому я предлагаю тебе играть по моим правилам.

– Сыграй, – настаивал Руслан. – Или… – он перевел взгляд на Энрике и Зофью. – Или я убью их.

Пульс Энрике участился. Если он сыграет ради них – Лайла умрет. Если он не сыграет – умрут все трое. Но, в то время как Энрике не мог собраться с мыслями – Северин казался совершенно собранным.

– Я избавлю тебя от лишних хлопот.

Северин двигался быстро. Его лицо было каменным и холодным. Энрике подумал, что он никогда не видел такой пустой решимости в чьих-то глазах. Он все еще пытался освободиться от пут, когда Северин пересек комнату и остановился перед Зофьей. Она отпрянула, и он схватил ее за шею. Что-то красное сверкнуло на его руке. В это было невозможно поверить, но кинжал Северина вонзился ей в сердце.

Сердце Зофьи.