Серебряные змеи

В дверях стояла матриарх Дома Ко́ры, закутанная в дорогие меха. Даже выражение ее лица казалось высоким. Как ни странно, оно напомнило Энрике о матери. Его отец шутливо называл ее «донной», потому что она могла надеть на себя рисовый мешок и все равно выглядеть как аристократка. Даже в своих письмах мать умудрялась звучать повелительно и устрашающе, всегда разглагольствуя о том, как он бегает по Парижу безо всякой причины, когда дома его ждут такие красивые девушки, и как она разочарована его поведением, а также о том, чтобы он не забывал есть и читать вечерние молитвы, с любовью, Ма.

– Думаю, формально мы еще не встречались, – сказал Энрике. – Я…

– Юноша, который притворился экспертом по ботанике и устроил пожар в моем саду прошлой весной?

Энрике тяжело сглотнул и сел на место.

– И баронесса София Осокина? – спросила матриарх, с осуждением глядя на Зофью.

Зофья задула спичку, даже не утруждаясь отозваться на фальшивое имя, которое она использовала во время задания в Лунном Замке.

– Меня окружают обманщики, – сказала матриарх.

– И стулья, – заметила Зофья.

– Кстати об этом, не желаете ли присесть? – спросил Гипнос.

– Нет, – отрезала матриарх, рассматривая свои ногти. – Я уже пригласила патриарха Дома Даждьбог вместе с одним из его представителей, чтобы обсудить эту нелепую затею с координатами Спящего Чертога. Через два часа мы выезжаем в Иркутск. Возможно, вы и правда разгадали загадку Тескат-очков, но, быть может, вам просто повезло. Мне нужно знать, почему я должна слушать наглую девчонку и… – она перевела взгляд на Энрике, – мальчишку, которому все еще нужно постричься.

Как же она напоминала его мать! Она покраснел и пригладил волосы.

– Я потерял свою расческу, – смущенно сказал он.

– А я потеряла всякое терпение, – ответила матриарх.

– Где Северин и Лайла? – спросил Гипнос.

Один уголок сердца Энрике кричал: «Мама!» Другой угол бурлил, когда он пригладил волосы.

– Они «беседуют», – фыркнула матриарх. – Как будто я не знаю, что это значит.

Зофья нахмурилась, очевидно, не понимая, что еще могло означать слово «беседовать».

– Вы добились моей защиты как матриарха Вавилонского Ордена, но вы еще не заслужили моего доверия.

Гипнос прочистил горло.

– Я тоже предоставляю защиту…

– Да, мой дорогой. Вчера, в горящем переулке, вы ярко это продемонстрировали.

Лицо Гипноса помрачнело.

– Какую информацию о Спящем Чертоге вам удалось найти?

Они переглянулись, но ничего не ответили. Правда состояла в том, что в архивах не осталось ни одного чертежа Спящего Чертога. Падший Дом уничтожил все записи, а это значит, что они отправлялись на эту экскурсию совершенно вслепую. Должно быть, Дельфина поняла это по их взглядам, потому что ее глаза прищурились.

– Понятно, – сказала она. – И что же – помимо предсмертного бреда сумасшедшего – заставляет вас поверить, что в Спящем Чертоге действительно спрятаны сокровища?

– Это… – начал Гипнос, но вдруг передумал заканчивать предложение: – …было бы ужасной тратой пространства без… сокровища.

Зофья промолчала.

– Никаких исторических записей, которые могли бы это подтвердить? – спросила Дельфина, переводя взгляд на Энрике. – У вас есть хоть что-то?

Энрике еще крепче прижал к себе стопку документов. Все, что он мог сделать – сказать правду.

– Страшные истории.

Матриарх подняла бровь.

– Страшные истории?

Энрике кивнул.

– Разве это можно считать доказательством? – спросила она.

Его уши горели, но в голосе матриарха прозвучало искреннее любопытство. Услышав его, Энрике почувствовал, как по его телу пробежала приятная дрожь.

– Иногда страшные истории – это все, что остается от истории, мадам Дельфина, – сказал он. – История строится на призраках и мифах, переплетающихся между собой в сложном узоре, зависящем от того, кто ее рассказывает.

Она подняла бровь.

– Продолжай.

– Если верить координатам Тескат-очков – спящий Чертог находится где-то на озере Байкал.

– В Сибири нет ничего, кроме льда, – отрезала матриарх. – И старых убийств: наверное, отсюда и пошли страшные истории.

– Озеро Байкал – священное место, особенно для бурятов, коренного народа, который живет на юго-востоке России у монгольской границы, – быстро сказал Энрике. – Само название означает «священное море».

– Я так и не услышала ни одной страшной истории, – сказала матриарх.

– Что ж, это очень интересная тема, – начал Энрике. – Если начать изучать историю этого места – быстро натыкаешься на множество слухов о беспокойных духах. В частности женщин, чьи крики эхом проносятся надо льдом посреди ночи. Кроме того, можно найти рассказы об убийствах, последнее из которых произошло почти двадцать лет назад.

Зофья заерзала на своей табуретке.

– Виновного так и не поймали, – сказал заметно встревоженный Гипнос.

– Считается, что убийства были совершены без всякого мотива, – продолжил Энрике. – Но я не думаю, что это действительно так.