Серебряные звезды

Однако цель их последнего партизанского марша уже близка. Колонна выходит на лесную просеку. Вдоль нее тянется несколько линий телефонных проводов. Значит, фронт близко. Через четверть часа передовые группы партизан достигают противоположного края леса. Светает Среди деревьев и кустарников видны блиндажи. Партизаны врываются в них, но там никого нет. Заметив необычное движение в своем тылу, немцы на всякий случай скрылись. В блиндажах — телефоны, пулеметы, боеприпасы. Партизаны уничтожают все, что можно быстро вывести из строя. Роты высыпали из леса. За опушкой луг, а за ним широкая река. Это Припять. Партизан отделяют от реки три ряда заграждений из колючей проволоки и несколько широких мелиорационных каналов. Пока кругом тихо, слышны только приглушенные голоса партизан. В них чувствуется радость: все считают, что уже добрались до линии фронта, что еще совсем немного — и они окажутся на советской стороне. Беспокоит только широко разлившаяся река. Проводник утверждает, что где-то здесь есть переправа. Теперь как можно быстрее к реке. Роты перемешиваются, бойцы бегут в сторону реки. Под ударами прикладов валятся заграждения, некоторые партизаны бросают на проволоку шинели и тяжестью собственного тела обрывают ее со столбов. Уже почти рассвело. Немцы приходят в себя и открывают пулеметный огонь. К скороговорке пулеметов присоединяется басовитый гул орудий и минометов. Партизаны еще быстрее бегут к Припяти. Внезапно с противоположного берега начинают стучать пулеметы. Поднимается паника. Кто-то кричит, что там тоже немцы. Как потом выяснилось, отряд разведчиков, посланный накануне установить контакт с советскими частями и предупредить их о нашем прорыве, задания не выполнил. Советские солдаты, увидев перед собой большую группу людей, одетых главным образом в немецкие мундиры, решили, что гитлеровцы пытаются форсировать Припять, и открыли огонь. Командир соединения и офицеры стараются навести порядок. Раздаются команды, партизаны открывают по немцам огонь. На лугу — сущий ад. Рвутся немецкие снаряды и мины, вздымая фонтаны грязи, падают убитые и раненые, все чаще слышатся стоны и крики о помощи. Но вот первые партизаны добираются до противоположного берега, и огонь с той стороны прекращается. Еще через несколько минут на позиции гитлеровцев обрушиваются залпы советской артиллерии. Огонь гитлеровцев ослабевает.

Однако положение на берегу остается тяжелым. Переправа, оказывается, находится в полутора километрах левее, и добираться до нее нужно под огнем немцев, позиции которых расположены на возвышенностях. Фронт стоит в этих местах уже несколько месяцев, каждый кусочек луга пристрелян. Часть партизан, умеющих плавать, решается форсировать Припять вплавь. Кто-то предлагает, связав ремни, протянуть между берегами канат, с помощью которого и остальные смогут перебраться на противоположный берег. Однако быстро становится ясно, что канат такой длины составить не удастся. В воду начинают входить и те, кто плавает неважно, но у кого не хватает выдержки идти под огнем до переправы. Река, к сожалению, очень широкая, а люди измотаны до предела, поэтому вскоре раздаются крики тонущих.

Иду вдоль берега с командиром роты поручником Чеславом. Видим, как десятка полтора партизан переплыли Припять, другие приближаются к противоположному берегу. Решаюсь плыть и я. Снимаю шинель и сбрасываю лапти, с сожалением швыряю в воду винтовку. Поручник Чеслав говорит, что поплывет в нескольких десятках метров ниже по течению. Вхожу в воду, холода пока не чувствую. Плыву не спеша. Противоположный берег приближается очень медленно, сил почти не остается. Рядом кто-то начинает звать на помощь, но крик вскоре обрывается, и голова партизана исчезает в волнах. На середине реки чувствую, что намокшие брюки из толстого сукна тянут меня вниз. Наконец берег. Болотистый, низкий. С трудом выползаю из воды и вижу, что на лугу лежат трупы партизан. Воздух с воем разрезают снаряды. Мне кажется, что именно здесь они собирают страшную, обильную жатву. Бегу в сторону окопов, виднеющихся на пригорке за лугом. Вместе со мной бегут и другие бойцы. Вдруг из окопа выскакивает советский солдат и кричит: «Ложись, мины!» Падаем в грязь. Теперь мне становится ясно, что было причиной гибели партизан, только теперь вижу, что на лугу почти нет воронок от разрывов снарядов. Летящие над нашими головами снаряды обрушиваются на немецкие позиции. Это советская артиллерия прикрывает нашу переправу.