Серебряный дождь, алмазный лед (СИ)

Усилием воли он все-таки заставил себя расслабиться, посидел, успокаиваясь. Потом опять собрал волосы, надел очки и вышел на лестничную площадку. В этот раз он зачистил все особенно тщательно, чтобы не было никаких намеков ни на его биополе, ни на биополе шпиона. Соседи думают, что квартира все пять лет пустует, вот пусть и продолжают. Они, конечно, не способны уловить их следы, но мало ли кто нагрянет. Вызвав лифт, мысленно просканировал лестницу до самого низа, уже в кабине почувствовал, как в подъезд вошла пожилая женщина, и наложил на себя Чары Невидимости. Осторожно вышел из лифта, стараясь не задеть не только телом, но даже движением воздуха, у дверей снял Чары, шагнул на крыльцо и неторопливо направился к ближайшей станции метро. Неприметный серенький человек средних лет. В простых черных джинсах, в серой футболке под серой ветровкой, в дешевых солнцезащитных очках, с тусклыми серыми волосами, стянутыми в скучный короткий хвостик. Таких полно на улицах Филиасполиса. Почти никакой вероятности привлечь чье-то внимание. Теперь главное незаметно вернуться домой.

***

Дракон уезжал, приезжал снова. Разговаривал повелительно, смотрел мрачно и тяжело. У Мага от этого взгляда дрожали колени и холодели пальцы. Сабзиро ни на минуту не позволял забыть, кто из них господин, заставляя сидеть у своих ног, прислуживать за столом, массировать ему ступни, перестилать перед сном постель. При этом каждый раз пытался его в эту постель затащить. Алвин этим попыткам решительно сопротивлялся, хотя все остальные приказы выполнял безукоризненно, не желая снова нарваться на порку. Потому что слишком хорошо помнил, как это было. Свист ремня, жгучая боль… теплое дыхание на обожженной ударами коже… руки, трогающие уверенно и бесстыдно… внезапно вспыхнувшее желание… Он по-прежнему не собирался позволять Сабзиро ничего, кроме традиционного поцелуя, который тоже уже давно не был просто способом передачи магии, в нем была злость пополам с жаждой. Дракон целовал жестко, намеренно причиняя боль, кусая губы, грубо вторгаясь в рот языком, сжимая челюсть пальцами так, что после проступали синяки. Последнее время Сабзиро приезжал часто и поцелуем не пренебрегал никогда. Алвин уже не знал, что делать с таким количеством магии. Сила требовала выхода, Маг, дождавшись отъезда Дракона, спешил в рощу и мучил несчастный ручей, заставляя его тихие воды изгибаться арками, взлетать фонтанами и рассыпаться мелкой радужной пылью. Или поднимался на смотровую площадку башни, стягивал над замком темные тучи и обрушивал с неба потоки воды. Лето в этом году на побережье Холодного океана выдалось необыкновенно дождливым, ливни шли просто тропические и один за другим. И все равно этого было мало. Маг постоянно посматривал в сторону океанского берега, его так и тянуло устроить хороший шторм. Останавливало лишь нежелание навредить ни в чем не повинным рыбакам.

Кроме того, Алвин никак не мог разобраться в том, что происходит между ним и Сабзиро. Он уже не понимал, что им движет, почему он допускает все это. Ни одна детская мечта не стоит таких унижений. Не понимал, почему раз за разом отказывает Дракону: по-прежнему старается хоть в чем-то сохранить независимость, или ему тоже нравится мучить, причем мучить их обоих, нравится напряжение между ними, возникающее из-за не находящей выхода страсти. Не понимал, почему Сабзиро терпит его отказы, вместо того, чтобы расторгнуть договор и взять его силой, раз уж так хочет. Не понимал, почему они с таким упорством играют в эту игру, а не оставят друг друга в покое. Ему иногда даже казалось, что магия контракта уже не при чем, и все происходящее исключительно результат их собственных желаний, от начала и до конца. Одним словом, Алвин не понимал уже ничего. И чем больше старался разобраться, тем больше запутывался. Он как будто бродил бесконечными извилистыми коридорами, пытаясь выйти на свет, и не находил дороги, снова и снова натыкаясь на глухие стены.

Когда Сабзиро был в замке, Алвин просто изнывал от напряжения, и каждый раз вздыхал с облегчением, стоило Дракону уехать. Он наслаждался его отсутствием, отдыхал душой, но проходило несколько дней, и он начинал ждать. Сначала он этого не признавал, но долго обманывать себя невозможно, и он, в конце концов, смирился с тем, что чем дольше Дракона нет, тем чаще он принимается пересчитывать дни и часы, прошедшие с его отъезда. Привык к тому, что подолгу стоит у окна, глядя на дорогу. И постоянно трогает пальцами ошейник, почти желая опять почувствовать, как он стискивает горло.