Серебряный дождь, алмазный лед (СИ)

Лаирендил тоже праздновал Ночь Свободной Любви. Он по-прежнему тосковал по Алвину и хранил ему верность. Но совсем противиться потребностям тела и влиянию лун не мог. Поэтому стоял сейчас посреди леса на маленькой полянке, обнаженный, похожий красиво сложенным мускулистым телом на статую древнего воина, с вольно распущенными волосами, струящимися по спине мягким плащом. Полянка шла по краю большого болота, затянутого ряской и поросшего камышом. Он сам не понял, как забрел сюда. Просто шел бездумно по лесу, мечтая о том, как было бы хорошо, если бы из-за ближайшего дерева вдруг вышел Алвин и сказал бы, что он вернулся и хочет его любви. Замечтавшись, он не заметил, как оказался в этом гиблом месте, никого по пути ни разу не встретив.

Лаирендил подумал, что отсюда надо выбираться, вряд ли ему удастся встретить здесь себе пару, как вдруг почувствовал, что к спине прижалось прохладное тело, а по груди заскользили маленькие ловкие перепончатые ручки. Затхлой сыростью потянуло сильнее, он обернулся через плечо и увидел лимнаду. Болотная нимфа, тоненькая и гибкая, как прутик, с зеленоватыми, похожими на водяные растения, длинными волосами, льнула к нему, что-то тихонько лепетала на своем, незнакомом эльфу, языке и явно добивалась от него любви. Лаи растерялся. Ночь Свободной Любви не знала запретов и границ, межвидовой секс тоже случался. Ему самому как-то довелось провести несколько страстных часов в объятиях молодого сильного волка-оборотня, принявшего ради Ночи Свободной Любви человеческий облик. Но лимнада обратилась определенно не по адресу. Юный воин вздохнул, и тихо сказал:

- Ну чего ты… Перестань. Тебе нужен не я, меня женщины не привлекают. Разве не видишь?

Болотная девушка видимо тоже не знала эльфийского языка, потому что продолжала прижиматься и лепетать, но кое-какие обычаи эльфов ей, кажется, все же были знакомы. Она, наконец, заметила поблескивающую в лунном свете серебристую ленту на руке Лаирендила и, разочарованно и в то же время смущенно пискнув, разжала руки и плюхнулась обратно в трясину.

Лаи снова вздохнул, на этот раз с облегчением. Слава Богам, быстро отделался. Он пересек полянку, вступил под раскидистые кроны могучих деревьев и вдруг снова попал в чьи-то объятия. На этот раз прижавшееся тело не было прохладным и тонким. Оно было горячим, сильным, с широкими плечами и великолепной мускулатурой. Руки обнимали надежно и крепко, а в пах ему упирался член, такой упругий и твердый, и такого немалого, идеального по его представлениям размера, что Лаирендил тут же шевельнул бедрами, пристраивая к этому чуду свой, не менее возбужденный, и страстно ответил на нетерпеливый, жадный поцелуй. Юный эльф понял, что, наконец-то, нашел, то, что искал. Под сенью лесных великанов было слишком темно, и воин никак не мог разглядеть лица своего случайного любовника. Он мог только сказать, что это взрослый мужчина, в его крепком развитом теле не было и следа юношеской хрупкости. И в нем горело не сумасшедшее желание молодости, а взрослая зрелая страсть. В то же время Лаирендил чувствовал в нем что-то смутно знакомое. Странное ощущение, как будто эти сильные руки уже обнимали его однажды. Не вынеся неизвестности, он чуть отстранился и решился спросить:

- Кто ты? Я тебя знаю?

Незнакомец на это ничего не сказал. Он просто, не отпуская Лаирендила, сделал несколько шагов назад, выходя на освещенную лунным светом поляну, и воин тут же узнал это лицо. Красивые твердые губы, мужественный подбородок, широко расставленные глаза, обычно чистые и спокойные, но сейчас затуманенные желанием.

Этого Лаи не ожидал. Он был очень благодарен Тирону за то, что тот поддержал его в тяжелую минуту, успокоил как мог, помог найти силы смириться с потерей. После той встречи на лугу он испытывал к нему симпатию и уважение. Когда отряд Тирона возвращался после одной из частых схваток с надоедливыми нитти, Лаи всегда отыскивал его взглядом среди других воинов, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Но не более. Ни о каких отношениях между ними он даже не помышлял. Тирон был намного старше, у него были свои друзья. К тому же он оставался верен погибшему возлюбленному и, как говорили, со дня его смерти даже ни разу не участвовал в ночи любви. Да и сам Лаирендил мечтал только об Алвине. Поэтому, узнав Тирона, застыл в изумлении.

- Что, удивлен? – хрипло проговорил Тирон, не прекращая ласкать.

- И, наверное, разочарован? – так же хрипло продолжил он, скользя губами вверх по шее.

Поднявшись к пылающему острому уху, он выдохнул прямо в него:

- Только скажи…

Лаирендил знал, что не имеет права отказать Тирону в Ночь Свободной Любви. Но он также почему-то был абсолютно уверен, что если он будет против, воин тут же разожмет объятия, повернется и уйдет. К кому-то другому. Этого он не хотел. И совсем не чувствовал себя разочарованным.

- Нет. Вовсе нет, - ответил он и, вывернув шею, сам потянулся к твердым горячим губам.

Глава 8