Серебряный дождь, алмазный лед (СИ)

Дорога до замка была уже настолько привычной, что он, кажется, мог проехать ее всю с закрытыми глазами. Машина неслась вперед, а мысли Сабзиро неслись еще быстрее, стремясь к Магу, достигая, вращаясь вокруг него. Алвин… Алвин – Штормовой Океан… Ты прекрасен не только в покорности, но и в ярости. После всего, что я сделал с тобой, ты, должно быть, меня ненавидишь. И эта великолепная, ослепительно-яркая ненависть сводит меня с ума. Подчинить твою ярость, добиться тебя такого было бы настоящей победой и упоительным наслаждением. Если бы ты знал, как я хочу тебя, Алвин. И как ругаю себя за то, что согласился на это ограничение. И как иногда жалею совсем о другом. О том, что уже никогда не узнаю, как все было бы между нами, если бы я не поспешил с этим контрактом, а согласился на сотрудничество и дружбу, которые ты тогда предлагал.

Алвину борьба давалась тяжело, но тоже захватывала. Он с нетерпением ждал приезда Дракона, а когда дожидался, азартно бросался в бой, иногда даже намеренно его провоцируя. Это отнимало много сил, но Маг был бы доволен собой, если бы не один момент. Дракон по-прежнему будил в нем желание. По ночам ему снились эротические кошмары, в которых Сабзиро гнался за ним, то в человеческом облике, то в своем Истинном, догонял, валил на землю, на пол, на диван, на кровать, на стол, мучительно ласкал, терзал поцелуями губы, раздевал… В этом месте Маг всегда просыпался с горящими щеками и тяжелым загнанным дыханием, мокрым от горячего пота и собственного семени и брел в душ. Сполоснувшись, засыпал опять и видел во сне серую пустоту, которая приносила покой и давала силы днем смотреть Дракону в глаза. Он убеждал себя, что не хочет Сабзиро, а эти горячие влажные сны – всего лишь шутки подсознания, которое таким странным образом извращает его страх быть опять покоренным и униженным. Это выглядело бы вполне правдоподобно, если бы в последнее время ему иногда не хотелось, чтобы Сабзиро все-таки сломил его сопротивление и наяву проделал с ним то, что делал во сне. Это желание смущало и злило, Маг продолжал упорствовать, доказывая себе, что оно ничего не значит. Дракон тоже не сдавался, и они продолжали с упоением мучить друг друга, по-прежнему не решаясь перейти черту и дать страсти вырваться на свободу.

***

В этот вечер Алвин никак не мог успокоиться после очередной стычки с Сабзиро. Его губы что-то беззвучно шептали, то ли ругательства, то ли заклинания. Пальцы подрагивали, а заново нанесенные руны на уже довольно сильно отросших ногтях чуть вспыхивали, словно его рукам не терпелось сотворить какой-нибудь магический знак. К волнению примешивалось сексуальное возбуждение. Маг метался по комнате из угла в угол, надеясь, что это бессмысленное кружение утихомирит разгулявшиеся нервы, но только сильней заводился. Час был поздний, и Алвин, в конце концов, все-таки решил отправиться в постель и попытаться уснуть. Ложась, он думал, что ему, конечно, снова приснится Дракон, зато потом придет спасительное серое ничто, и он спокойно проспит до самого утра. Он долго ворочался, но настоящий крепкий сон не приходил. Иногда он соскальзывал в неглубокую дремоту, действительно видел Дракона, успевал потянуться к нему, прижаться, но тут же просыпался и, путая сон с явью, принимался шарить вокруг, стараясь нащупать Сабзиро. Этой ночью желание почему-то было особенно острым, накатывало волнами, бросало в жар и дрожь. Совсем исстрадавшись, Маг сел на постели, и вдруг заметил, что в комнате непривычно светло. Он взглянул в окно, увидел в ночном небе три полных луны и понял все. Эта ночь была Ночью Свободной Любви. Алвин застонал. Черт, черт… Как он мог забыть… Он ведь подумал об этом, собираясь сюда. И даже прихватил с собой бутылку зелья, помогающего бороться с лунными чарами. И, заигравшись, совсем упустил из виду. А сейчас принимать снадобье уже бесполезно, это надо было делать заранее.

Маг снова застонал от отчаяния и повалился лицом в подушки. Надо же было так попасть! Он метался по кровати, то раскидываясь, то сворачиваясь клубком, уговаривая себя, что эта ночь когда-нибудь кончится, до рассвета не так уж далеко, в конце концов, можно попытаться помочь себе самому. Но прикосновение собственных пальцев облегчения не приносило, а взбудораженное лунным сиянием тело не принимало никаких разумных доводов. Оно хотело Сабзиро, и все. И эльф знал, что никто другой, в том числе и он сам, не сможет утолить эту жажду. Уже совсем не владея собой, он встал с постели и направился к выходу.