Серебряный лебедь

Моя голова упала на кровать, пламя огня осветило мою горячую кожу. Я почувствовала теплую, липкую влагу между ног, мои глаза начали слипаться. Я медленно открыла их, наблюдая, как пламя мерцает под чайником, висящим над ним, нагревая воду. Тень скользнула у края моей кровати, и мой муж, обнимая моего сына, посмотрел на меня.

«Так было решено, жена. Ты знаешь, что это для него значит и как мы должны поступить».

Я изо всех сил пытаюсь подобрать слова, мой рот закрывается и открывается, высохший язык безрезультатно ищет влаги. Я киваю, зная, что именно это и должно было произойти. Я не имею права голоса в этом вопросе, и мое несогласие не играло никакой роли. Я киваю, наблюдая за тем, как мой муж и трое его друзей берут моего новорожденного сына и кладут его на чистый камень.

Его пронзительный крик врезается в мое сердце, и слезы текут из моих глаз. Мой муж берет небольшое железное клеймо, нагревает его на раскаленном огне и возвращается к моему сыну. Он прижимает клеймо к маленькому плечу. Крик становится ужасным, мои слезы текут ручьем, а сердце разбивается на миллионы осколков. Мой муж снова заворачивает его в одеяло, возвращает его мне, в мои объятья.

Я баюкаю своего ребенка, приподнявшись на локтях, и в комнату вбегает одна из наших горничных с ведром теплой воды и тряпками. Я качаю сына, глядя на мужа с нарастающей ненавистью, а затем снова смотрю на ребенка и на Круг Бесконечности, навеки впечатанный в его невинную чистую кожу.

Решение было принято, и вот-вот начнется новый мировой порядок.

У меня мурашки по коже.

– Мэдисон? Пришло время урока, дорогая.

– Ох, ладно.

Я закрываю книгу и сжимаю ее под мышкой.

– Я мисс Винтерс, просто чтобы ты знала, когда придешь в следующий раз.

Она опирается на одну из книжных полок.

– Да, буду знать! – говорю я, идя к полке, где взяла книгу.

Она внимательно за мной наблюдает. Ее рот приоткрывается, а затем закрывается, так, будто она собиралась что-то сказать, но передумала. Я беру свои учебники с маленького столика и улыбаюсь ей.

– Спасибо, что позволили мне тут побыть.

– Без проблем.

Она слабо улыбается. Я поворачиваюсь, чтобы выйти, но меня останавливает ее голос.

– Десять.

Я поворачиваюсь к ней лицом.

– Простите?

Она откашливается.

– По пятницам мы закрываемся в десять часов. Я имею в виду библиотеку и спортзал. Нужно будет зайти через боковую дверь со студенческим билетом, но до десяти мы точно будем открыты.

Она идет туда, где стоит моя книга, ее палец касается корешка.

– Ты знаешь, почему у этой книги нет названия? – мягко спрашивает она, оглядываясь.

Я медленно качаю головой:

– Нет. Я дошла только до второй главы.

Она улыбается.

– Это не главы, и это не книга.

Что? Не желая показаться глупой, я ничего не отвечаю, в надежде, что она продолжит. И она это продолжает.

– Это все мифы и легенды, старый фольклор. – Она мне улыбается. – Но это была не книга. Женщина, написавшая это… – Она открывает первую страницу, пробегая пальцами по тонкой рукописи. Каждая буква с безупречной точностью выписана пером. – Она не писала книгу.

– И что же она тогда писала?

– Предсмертную записку.

Глава 17

Остальная часть дня тянется мучительно медленно. После разговора с мисс Винтерс я ушла из библиотеки. Но я собираюсь вернуться туда в пятницу. Я хочу прочитать как можно больше из этой книги, даже если она очень длинная. Или из предсмертной записки, как сказала мисс Винтерс. От этой мысли у меня бегут мурашки.