Серебряный огонь

– Знаю! – прервал ее дворянин. – Ты моя дочь, любимая всем сердцем. Не прерывай меня. Один Бог нам судья, и перед ним все люди равны!

– Перед ним, возможно, – возразила юная дама. – Но не перед вашим зятем, высокородным господином де Анделисом. Все, что сеньор когда-то потребовал от меня, он получил. Большего ему не требуется. Вы полагаете, он будет в восторге от появления при дворе фальшивой супруги?

Горький подтекст короткой речи вызвал не только любопытство, и Амори де Брюн многозначительно спросил:

– Все, дитя мое?

Фелина глухим голосом подтвердила:

– Все. А то, что его при этом не устраивало, он швырнул мне обратно, как осколки. И давайте переменим тему.

Однако престарелый господин менять тему разговора не собирался.

– Значит, тебя не привлекает возможность испортить игру такой интриганке, как Тереза д'Ароне? И ты ни разу не подумала, что могла бы в данном случае выиграть?

Фелина покинула свое место и, шурша юбками, подошла к окну. Вид растерзанного бурями пруда, который по многим причинам стал ей не безразличен, отнюдь не улучшил ее настроения. Она прислонилась лбом к драгоценному оконному стеклу.

– Выиграть? Чего я там выиграю? – спросила она мрачно.

– Господина де Анделиса, малышка! Нет, нет, дослушай меня. Я уже стар, но мои глаза еще не разучились видеть. Вы – две части одного целого. В тебе найдет он то, что моя бедная Мов не смогла ему дать. Верни свое сердце, которое он забрал с собой, или отомсти ему, захватив в плен его собственное!

Смущенная Фелина повернулась кругом на каблучке изящной кожаной туфельки и, побледнев, уставилась на Амори де Брюна.

– Не может быть! Откуда вам все известно? Умеете читать мысли?

– Я надеюсь не на слепой случай, дитя мое. Наша жизнь идет по заданному ей пути, и воля Господа была в том, что ты встретила Филиппа. Ведь ты любишь его?

В ответе не было необходимости. Стиснув сложенные на груди руки, Фелина сказала ими все. Амори де Брюн поднялся и заключил дрожащую молодую женщину в свои объятья.

– Не бойся, малышка! Все будет хорошо, обещаю тебе.

– Глупо! Да, какая жуткая глупость это дурацкое путешествие! Неужели вы не смогли образумить старика? Он принесет несчастье и себе, и вам!

Мадам Берта совсем задохнулась от длинной возмущенной тирады, произнесенной перед юной госпожой де Анделис, пока та тыкала тонкую иглу в вышивку герба де Анделис, который за многие месяцы почти не приблизился к завершению.

При всех неожиданных талантах, проявившихся у Фелины за прошедший период, таланта к швейному делу ей так же не хватало, как и таланта к игре на музыкальных инструментах. Фальшивые ноты под ее обычно ловкими пальцами походили на хаотичные стежки при вышивании.

Вздохнув, она отложила работу в сторону.

– Ты же знаешь, Берта, что я пыталась! Но мсье де Брюн упрям, как столетний осел!

Мадам Берта нашла сравнение не слишком женственным, но зато очень точным.

– Это же опасно, и потом неприлично продолжать обман даже при королевском дворе.

Не переставая возмущаться, она непроизвольно заговорила тише, как делала всегда, когда ее замечания относились к подлинной Фелине.

– Кому ты говоришь, Берта? – Фелина быстро усвоила доверительный тон, с которым Мов обращалась к своей бывшей няне. – Но ни один из этих доводов не убедил мсье де Брюна. Он полагает, что для него настало время вновь появиться при дворе. Не хочешь ли ты сама с ним побеседовать?

Мадам Берта сердито фыркнула.

– Я? Уж если вашей красоты и доброго к нему отношения не хватило, чтобы переубедить старого упрямца, мне, действительно, остается лишь молиться за вас обоих!

– Мне кажется это более подходящим занятием, чем наполнять весь дом шумом гневных тирад, дорогая моя Берта! – неожиданно вмешался в разговор объект ее возмущения.

Экономка густо покраснела и рассыпалась в извинениях, давая тем не менее понять, что извинялась вовсе не за содержание.

Де Брюн улыбнулся.

– Принимаю извинения, дорогая, и даю тебе слово, что с головы нашей очаровательной маркизы не упадет ни один волос. Наоборот, поскольку король Генрих питает исключительную слабость к прелестным женщинам, полагаю, что у ее ног будут галантнейшие кавалеры Франции!

Растерянная Фелина побросала серебряные нити в корзинку и расправила складки на теплом домашнем платье из английского сукна.

Ей не нужны были ни кавалеры возле ног, ни...

Тут она прервала свои мысли. Ложь! Лишь одного кавалера желала она увидеть перед собой на коленях. Пусть даже для того, чтобы отвергнуть его так же холодно и бессердечно, как он отверг ее.

Багаж был упакован, и ее страх перемешался с возбуждением и радостным предчувствием. Дальний путь, проделанный ею от Сюрвилье до замка Анделис, продолжался в новом направлении, к столице Франции.

Что бы ее там ни ожидало, она уже не была неопытной и напуганной, столь беззащитной, как на первом этапе.

Глава 8

Назвать Терезу д'Ароне просто красивой женщиной означало бы недооценить ее необыкновенные качества. Она была больше, чем привлекательной.