Серебряный орел

Виликус замер.

– Не получишь ты этого беднягу, – сказала Фабиола, дав волю ярости. – Он останется здесь.

Корбуло глянул на нее так, словно не понял услышанного.

– Что ты сказала? – Сцевола поднял брови.

– Что слышал, – огрызнулась Фабиола.

– Этот сукин сын принадлежит торговцу Сексту Росцию, а не тебе! – взревел фугитиварий. – Это незаконно!

– Нападать на римских граждан еще незаконнее. Но тебя это не удержало, – резко парировала Фабиола. – Спроси Росция, сколько он хочет за мальчишку. Я сразу же отправлю ему деньги.

Сцевола, судя по всему, не привык встречать отпор и идти на попятный. Он в гневе сжимал и разжимал кулаки.

Короткое мгновение – один перестук сердца – они смотрели в глаза друг другу.

– Мы еще встретимся, – угрожающе пробормотал сквозь стиснутые зубы фугитиварий. – Никто еще – слышишь, никто не вставал на дороге у Сцеволы без того, чтобы не поплатиться за это. А уж какая-то сучка, выскочка…

Фабиола вздернула подбородок и ничего не ответила.

– Надеюсь, у вас с любовником крепкие замки на дверях, – угрожающе добавил Сцевола. Будто из ниоткуда в его правой руке появился нож. – И стражи хватает. Вам все это ой как понадобится.

Его спутники гнусно засмеялись, а Фабиоле пришлось сделать над собой усилие, чтобы не задрожать.

Заразившись смелостью от своей хозяйки, Корбуло кивнул рабам. Они подались вперед.

Сцевола окинул их презрительным взглядом.

– Мы еще вернемся, – сказал он и, знаком подозвав своих людей, направился во главе маленького отряда через раскисшее поле. Собаки трусили следом.

Виликус медленно, с усилием выдохнул.

Фабиола стояла не шевелясь, пока фугитиварии не скрылись из виду. Душа ее была охвачена паникой. Что я наделала?! Нужно было позволить ему забрать мальчишку. В то же время она радовалась своему поступку. А насколько он разумен, покажет будущее.

– Госпожа!

Она повернулась к виликусу.

– Сцевола – очень опасный человек. – Корбуло немного помолчал и добавил: – Он на жалованье у Помпея.

Фабиола ответила ему полной благодарности улыбкой, и старый виликус окончательно и бесповоротно сделался пленником ее обаяния.

– Этот паршивый пес правду сказал, – извиняющимся тоном объяснил он. – Его враги попросту исчезают. Наши люди… – Он указал на продолжавших толпиться вокруг рабов. – В следующий раз их будет недостаточно.

– Я знаю, – ответила Фабиола, больше всего жалевшая, что рядом с нею нет Брута.

Она обзавелась настоящим врагом. И путешествие в Рим сделалось необходимостью.

Глава III Вахрам

Восточная Маргиана, зима 53/52 г. до н. э.

С устрашающими боевыми криками скифы кинулись на двоих друзей. Бренн, изловчившись, забрал лук у убитого телохранителя-парфянина и уложил уже четверых нападавших, включая стрелков, которые ранили Пакора.

Но врагов все равно оставалось слишком много – по девять на каждого из них, если не больше. Пропали, потерянно думал Ромул. Задавят. Он внутренне напрягся, готовясь к неизбежному.

Бренн стрелял, пока было возможно, стараясь выпустить побольше стрел. Потом он, выругавшись, бросил лук и выхватил гладиус. Они с Ромулом встали плечом к плечу.

И тут, к великому удивлению Ромула, над их головами, странно осветив площадку у входа в храм, пролетел один, а за ним второй яркий огненный шар. Первый упал и превратился в мощный всплеск пламени прямо перед скифами. Было видно, что те испугались. Второй попал одному из воинов в руку; войлочная одежда сразу вспыхнула, пламя рванулось вверх, опалив шею и лицо. Обожженный заорал от боли и страха. Несколько товарищей кинулись ему на помощь, но их остановила следующая пара горящих снарядов. Атака скифов резко захлебнулась.

– Это же светильники! – сообразил Ромул.

– Тарквиний, – ответил Бренн, накладывая на тетиву следующую стрелу.

Ромул оглянулся и увидел гаруспика в нескольких шагах у себя за спиной.

– Почему ты задержался?

– Мне было видение Рима, – сообщил Тарквиний. – Если нам удастся выбраться отсюда, то останется и надежда.

Сердце Ромула на мгновение остановилось, а потом заколотилось с новой силой. Бренн громко рассмеялся.

– Что ты видел? – спросил Ромул.

Тарквиний будто не слышал вопроса.

– Поднимайте Пакора, – приказал он. – Быстрее.

– Зачем? – вполголоса осведомился Ромул. – Все равно помрет поганец. Давай лучше деру дадим под шумок.

– Нет, – ответил Тарквиний, швыряя еще два масляных светильника. – Если мы по такой погоде пойдем на юг, то наверняка погибнем. Нужно остаться в форте.

Светильники ударились о землю, и скифы вновь закричали в ужасе.

– Больше нет.

Ничего не оставалось, кроме бегства. Выругавшись себе под нос, Ромул ухватил Пакора за ноги, Бренн – за руки. Подняв командира как можно осторожнее, они взвалили тело на плечо Бренну. Руки и ноги Пакора болтались, как у тряпичной куклы; кровь, текущая из его ран, впитывалась в плащ галла. Только такой богатырь, как Бренн, мог далеко убежать с подобным грузом.

– Куда? – крикнул Ромул, оглядываясь по сторонам.

За спинами друзей возвышался утес, так что уйти они могли на север, юг или восток.

Тарквиний молча показал рукой.