Серебряный орел

Ответом было молчание, словно воин не верил своим ушам.

– Шевелись, ты, кусок дерьма! – потребовал Тарквиний.

Часовой был потрясен.

– Слушаюсь! – Он повернулся и сбежал по лестнице, на ходу громко вызывая гревшихся в помещении товарищей.

Тут же заскрипел толстый брус, запиравший ворота. Одна из створок распахнулась, появились несколько легионеров и взволнованный оптион. Больше всего их, конечно же, тревожило то, что за нарушение дисциплины в карауле полагалось серьезное наказание.

Но Тарквиний быстро прошел мимо них, не говоря ни слова. Ромул и Бренн следовали за ним. Когда же часовые разглядели фигуру, безжизненно свешивавшуюся с плеча галла, они совсем перепугались.

– Ворота закройте! – рявкнул Тарквиний.

– А где же воины Пакора? – осмелился спросить оптион.

– Погибли, – бросил Тарквиний. – Скифы устроили засаду возле храма Митры.

Все только испуганно ахнули.

Пояснять что-либо Тарквиний не пожелал.

– Доложите дежурному центуриону и возвращайтесь на посты. И не зевать!

Оптион и караульные легионеры поспешно разбежались по местам. Как-никак Тарквиний тоже был центурионом и мог своей властью наказать их так же строго, как сделал бы это Пакор. О том, что случилось, они все равно скоро узнают.

Тарквиний быстро шел по главной улице форта. Ромул и Бренн следовали за ним. По обеим сторонам улицы тянулись ряды длинных приземистых деревянных казарм, предназначенных для одной центурии – восьмидесяти человек – каждая. Внутри все они были устроены совершенно одинаково: большая комната для центуриона, комнаты поменьше для младших командиров и по десятку помещений для рядовых легионеров – контуберниум, – рассчитанных на восемь человек. Там только-только помещались двухъярусные нары, вооружение обитателей и съестные припасы. Как и гладиаторы, легионеры жили, спали, учились и сражались вместе.

– Ромул!

Молодой легионер обернулся на негромкий окрик и, несмотря на темноту, узнал в человеке, стоявшем возле одной из казарм, Феликса, их товарища с самого начала похода Красса.

– Что ты тут делаешь?

– Так и не смог уснуть, – усмехнувшись, ответил Феликс. Он был полностью одет и при оружии. – Беспокоился из-за вас. Что случилось?

– Ничего. Шел бы ты спать, – коротко ответил Ромул. Чем меньше народу будет знать о случившемся, подумал он, тем лучше.

Но Феликс не послушался, а кинулся к Бренну и ахнул, увидев торчавшие из тела Пакора стрелы.

– Всесильные боги! – воскликнул он. – Что случилось?

Ромул на ходу в нескольких словах рассказал ему о засаде. Феликс кивал и морщился. Галл был куда меньше ростом, чем Ромул, намного уступал силой Бренну, но это не мешало ему быть прекрасным солдатом. Стойкость и упорство Феликса вызывали уважение. Когда во время первого сражения при Каррах когорту наемников окружили парфянские лучники, галл остался в строю. Не так уж много воинов тогда осмелились встать плечом к плечу с Бассием, центурионом, который позже погиб в парфянском плену, и тремя друзьями. Феликс был одним из этих смельчаков. Он сам решает, как поступить, думал Ромул. А чувствовать рядом плечо надежного товарища всегда приятно.

Больше их никто не остановил. Стояла глухая ночь; почти все легионеры крепко спали. Кроме того, приставать с вопросами к Тарквинию мог решиться лишь кто-нибудь из старших командиров легиона, но никто из них не попался друзьям по пути. Да и нечего им было сейчас делать снаружи. Вскоре маленькая группа добралась до принсипии, штаба легиона, находящейся на перекрестке виа Претория и виа Принсипия, соединявшей восточные и западные ворота. Эти главные улицы делили лагерь на четыре равные части. Здесь же стояли роскошный дом Пакора и более скромные жилища старших центурионов, командовавших когортами; эти, все до одного, были парфянами. Рядом находились валетудинариум, лагерный лазарет, и мастерские плотников, сапожников, гончаров и ремесленников множества других специальностей, жизненно необходимых легиону.

Римские легионеры были не только воинами, но еще и искусными мастерами и строителями. Ромул думал, что это одна из главных причин, позволивших Риму достичь такого величия. А несчастный Красс в решающий момент подставил под удар едва ли не единственную слабую сторону республиканской армии – в ней почти не было кавалерии, тогда как у парфян конники составляли подавляющее большинство войска. Тарквиний указал на это задолго до прихода в Карры, и Ромул очень скоро убедился, что гаруспик прав. Но простых воинов не заслушивали на военных советах, сердито думал он. Красс то ли не желал, то ли был неспособен думать об участи своих солдат и бестрепетно вел войско навстречу гибели.

И поэтому у Забытого легиона появились новые командиры. Очень жестокие.

Ромул вздохнул. Если не считать Дария, командующего той когортой, куда попал юноша, большинство командиров-парфян были совершенно безжалостными. И что случится, когда они увидят Пакора, ведали одни только боги. Но хорошего ждать не приходилось.