Серебряный. Отголоски Судьбы [СИ]

От этого вопроса император слегка оживился и повернул голову в сторону хранителя знаний. Однако тот не возжелал. Поджав губы, он замер, всем своим видом давая понять, что ждет продолжения процесса.

— Капитан Дарис, — задал вопрос судья, следующему свидетелю. — Вы считаете, что сэй Иланди имел право, поправ кодекс, правила, честь, уйти на сторону нашего врага, оставив своих людей на произвол судьбы?

Дарис повернулся к обвиняемому.

— Нет, ваша честь, я так не считаю.

Дим иронично выгнул бровь, смотря на капитана, тот не отвел взгляд.

— Я считаю, что он не имел права после того, как не единожды отстояв наше право на жизнь, не дать нам шанса отплатить ему тем же. Я старый вояка и побывал не в одном сражении, и я с уверенностью могу сказать, что сэй Иланди отличный полководец. Взвешенный, мудрый, не рискующий жизнями людей понапрасну, человечный. За такими как он всегда готовы следовать и верить. Но он всего лишь человек, пусть сильный и отважный. Он сделал все, что было в его возможностях и даже больше. Предателей надо искать в другом месте.

— Где же? — судья нервно поправил манжеты рубахи.

— Если бы пришли основные силы имперских войск, не погибло бы столько солдат. Мы ждали каждый день, каждую мену, каждое мгновение. Когда шли под стрелометы врага, стояли на стенах крепости, когда плечом к плечу встречали смерть. И именно сэй Иланди был с нами в эти мгновения, и мы чувствовали себя уверенными.

— Капитан, — проговорил Олафури, под чьими знаменами служил старый воин, — уже не Великие Дома вы обвиняете в предательстве? А может, его величество императора?

Дарис склонился в поклоне перед правителем Астрэйелля, приложив руку к хьярту.

— Мой отец присягнул на верность вашему величеству и отслужил много аров. Я тоже в свое время дал клятву и обещал служить вам верой и честью. И надеюсь, что буду и впредь. Но как же я смогу отдать вам свою честь, если сейчас изваляю ее в грязи, сказав хоть слово бесстыдной лжи о сэе Иланди? Чего будет стоить такая честь?

— Сей Иланди, вы по-прежнему не хотите ничего нам сказать? — вновь судья обратился к нему.

— Хочу, — вдруг громко произнес тот, — я хочу поблагодарить всех людей, которые сказали обо мне столько хороших слов, — он повернулся к своим защитникам, — спасибо.

— Это все? — встрепенулся кир Джадисс, не дождавшись продолжения.

— Да.

— Хватит, — тихий, властный голос заставил все головы повернуться к нему, — выслушав все стороны и мнения, я пришел к выводу, что все обвинения против сея Иланди беспочвенны, несправедливы и не имеют никаких доказательств. Я признаю, что в данном случае назначенный мной, — последнее слово он особенно выделил, — главнокомандующий передовыми войсками не мог поступить иначе, и все его действия были основаны на подавление мятежа и восстановление мира на северных границах Астрэйелля, — император оторвал взгляд от пола и посмотрел на Димостэниса. — Благодарю за службу.

— Служу вашему величеству, — пряча кривую усмешку, Дим склонил голову и приложил руку к хьярту.

— На этом суд объявляю закрытым, — с этими словами Аурино Эллетери поднялся с трона и покинул залу.

Глава 32

Димостэнис быстрыми шагами пересекал длинные коридоры и искрящиеся залы дворца, стараясь не обращать внимания на направленные на него взгляды. Правда, его это особо никогда не волновало, не обеспокоило и сейчас. Он мог пойти более коротким путем, там, где придворных можно встретить довольно редко, но специально выбрал именно этот. Он искал Олайю. Пройдя дворец почти до самых парадных дверей, свернул и вновь пошел по витиеватым аллеям в то место, где они обычно встречались. Там ее тоже не было, и он направился к выходу из дворца, собираясь лететь к Голубым скалам.

Однако планы нарушил гвардеец, поджидающий его у ворот дворца.

Император сидел за столом в своих рабочих покоях. Дим прошел и остановился в положенном месте, ожидая реакции правителя Астрэйелля.

— Ты так и будешь там стоять? — поинтересовался Аурино. — Может, сядешь и мы поговорим?

— Как будет угодно вашему величеству, — Димостэнис опустился на стул.

— Я должен был поступить так.

— Все в вашей воле, ваше величество. Казнить. Миловать.

Предавать.

— Я сделал это ради твоего блага.

— Я уточню, если позволите, — Димостэнис все же не выдержал, — что именно должно было меня осчастливить. Арест, постыдное сопровождение во дворец под стражей или унижение в зале суда.

— Если бы я оправдал тебя только своей волей, то опять бы ходили слухи, что это все из-за того, что ты мой ставленник и друг детства. Ты всегда остро на это реагировал.

— Остро реагировали те, кто потом извинялся за свои слова, — сухо проговорил Дим. — В общем же спасибо, ваше величество, я оценил вашу заботу.

Аурино откинулся на спинку кресла. Выражение глаз сменилось на более жесткое и властное, как было обычно, когда его величество начинал раздражаться.

— Много наслышан о твоих подвигах. Слава прибежала быстрее героя.

— Хорошо, что не вместо. Впрочем, после всего случившегося, хорошо от этого лишь самому герою.