Серебряный поток

- Убейте их всех, - только и сказал он, отворачиваясь и трогая флана с места. Этрэйби так же молча бросились врассыпную, и Кэрал думал о том, что начнется, когда они достигнут тех мест, откуда они услышали зов амулета. Здесь они не получат должного сопротивления от обычных крестьян, чья участь теперь была предрешена еще давно, а Кэрал одной лишь фразой привел приговор в исполнение. Все эти люди, мирно доживающие свои последние минуты спокойной жизни, скоро станут новыми послушными "оболочками", новыми оборотнями, чья сущность и цель заключена лишь в том, чтобы жрать все, что не принадлежит их виду - за редким исключением.

Кэрал добрался до южных окраин городка, когда до его слуха донеслись крики и шум. Его не волновали начавшиеся беспорядки. Этрэйби стремительно расползались по городу, поражая людей и превращая их в новых оборотней. Крики волной следовали по мере их распространения, угасая в одном месте и вновь раздаваясь в другом.

Княжич выбрался на едва приметную в сумерках дорогу, ведущую промеж поросших кустарником холмов. Было уже темно, но он по-прежнему не торопился. Ночь не значила для Кэрала ровным счетом ничего.

За его спиной шла настоящая бойня, пусть и непривычная, без крови и отсеченных конечностей, но еще более страшная, жестокая и бесчеловечная, чем резня. Если кому-то из горожан и удастся спасти свои жизни, сбежав, пока не поздно, это не имело ровным счетом никакого значения. Слухи о возвращении этрэйби уже давно стали страшной реальностью, и теперь чудовища уничтожали и поглощали тех, среди кого они скрывались. Кэрал старался не думать об этом. Этрэйби были всего лишь послушным инструментом, как и все остальное, что было создано Юрташем, но даже они вызывали непреодолимое отвращение.

Уловив краем глаза движение, Кэрал поднял голову и из-под капюшона увидел инксу, сидящих на вершинах холмов, промеж которых пролегала дорога. Его безмолвные телохранители добрались сюда раньше его и терпеливо ждали появление Кэрала. Они и вправду походили на призраков, эти свирепые чудовища очнувшегося от забытья прошлого.

Княжич поманил их, пришпорив флана. Ему следовало поспешить, этрэйби, оставшиеся в городе, скоро закончат свою работу. Когда несколько десятков станут несколькими сотнями, их орда сама разберется, что ей делать дальше - как сказала Дей. Возможно, они рассеются по окрестностям в поисках других поселений, а может быть, уже в открытую начнут уничтожать все живое, что лежит у них на пути по дороге на юг. Кэрал помнил слова Дей о том, что им предстоит встретиться в Инералисе, и упоминание столицы империи как точки рандеву красноречиво говорило о том, что Еретичка готова воплотить свою задумку в реальность.

"Разрушить империю", думал Кэрал, глядя перед собой на дорогу, "она действительно сможет провернуть это... И я еду туда, где это случится".

Но даже сейчас это не казалось княжичу важным. Ужасающая сила все еще влекла Кэрала на юг, туда, где во тьме над огнем застыло подаренное Лейз кольцо, и отступиться было нельзя, нельзя было свернуть с дороги уже отправившись в путь к кольцу-над-огнем но он знал, что не отступил бы, даже если бы и не являлся носителем волшебного перстня Юрташа, одарившего княжича бессмертием и силой и приблизившего к божественной вершине, вместе с этим заставив замереть над темной пропастью безвременья и забытья.

***

Мягкий перезвон колоколов ласкал слух и внушал уверенность и спокойствие. Ласковый свет лился через стеклянные скаты крыши кафедрального собора Единства, и с каждой минутой свет слабел, уступая место легкому сумраку, в который погружалось внутреннее убранство огромного сооружения. Лучи светила-Каны достигали пола лишь в редкие часы полдня при ясной погоде, в остальное время освещая лишь стены над головами посетителей и служителей собора столь высоко, что внизу почти всегда было прохладно и сумрачно, как на дне колодца. Воздвигнутый почти девять веков назад, собор уступал размерами лишь императорскому дворцу Лэору. Огромный и просторный зал с уходящими под потолок колоннами сейчас сиял темно-оранжевым и золотым отблеском гладкого и блестящего пола, чуть искаженно отражающего свет бесчисленного количества светильников и облик тех, кто ступал по нему. Тому, кто попадал сюда впервые могло показаться, что исполинский собор пуст, что его словно бы забыли заполнить вещами, смотревшимися здесь уместно. Огромные коридоры, высокие залы, чьи прозрачные потолки пропускали свет светила-Каны, широкие лестницы и многометровые дверные проемы, созданные словно бы для великанов - все это было лишено напыщенности и показушного богатства. Внутри и снаружи собора Единства не было лишних украшений, он сам являлся главным украшением столицы.