Серебряный Рыцарь

— А что я? — завертелся неугомонный эльф. — Чуть что — сразу я. Это вообще ты с ним договаривался — вот ты и разбирайся, кто где кричал.

— Нам нельзя уходить с поляны. И кроме того, я за вас как бы поручился. Ведите себя соответственно. Иначе пострадаем все трое.

Пришлось скрепя сердце остаться на месте. Крик повторился еще несколько раз, в последний раз, прозвучав так громко и отчаянно, что заволновался даже драур. Но больше никаких звуков слышно не было, и все уверились, что это и впрямь милые «шутки» живого Портала.

Вечер спустился тихий и торжественный. Занятая едой, Тара не сразу поняла, что что-то не так. А когда огляделась — лишь всплеснула руками от восторга.

В наступающих сумерках древесные стволы постепенно светлели, словно тьма именно из них уходила в воздух. Сначала светлел ствол, потом — самые толстые сучья, потом — ветки поменьше и последними — совсем крошечные и тоненькие побеги вплоть до черенков листьев. Те не изменились ни капли и казались на фоне коры черными.

— С ума сойти! — прошептала девушка.

Кусты и траву изменения в цвете не тронули, и вид открывался великолепный. Густой ночной мрак, серые, похожие на клубы тумана кусты, такие же серые кроны — и связующими нитями между ними белые стволы. Откуда-то вылетели несколько светлячков и закружили в воздухе, исполняя сложный и веселый танец. У ручья запела какая-то ночная птица.

Под это пение Тара незаметно для себя и задремала у костра, свернувшись калачиком и улыбаясь во сне.

Наутро, позавтракав еще одной «подложенной» птицей, они пустились в путь, следуя тропинке, которая опять повела их куда-то через чащу. Фрозинтар по-прежнему шагал впереди, раздвигая руками ветки и время от времени нагибаясь, чтобы не задеть какой-нибудь сучок. Карадор и Тара топали позади. Однообразие пейзажа немного приелось: все идешь и идешь, а кругом все деревья и деревья. И совершенно одинаковые! Поэтому, когда драур внезапно остановился, его спутники среагировали мгновенно:

— Что? Что там?

Вместо ответа Фрозинтар слегка посторонился, давая им обзор, но тут громкий вопль сотряс окрестности, заставив птиц с криками шарахнуться прочь.

Шагах в пяти-шести дальше по тропе, свернувшись калачиком, прямо на голой земле спал Льор. Очнувшись от дикого крика, он встрепенулся, садясь — и тут же рухнул обратно на землю, потому что на него навалились Карадор и Тара, тормоша, теребя и обнимая.

— Льор! Льорище! Живой! Здоровый!

— А? Что? Как? — лепетал юноша. — А как… откуда…

— Ты что удумал, недоделок? — воскликнул Карадор. — Совсем с ума сошел — так от нас убегать? Мы за тобой вторые сутки гоняемся! Устали, проголодались. А он тут — дрыхнет…

— Но я хотел…

— Мало ли что ты хотел! Ты о нас подумал? Мы там волнуемся, переживаем, а он — на травке спит!

— Вы? — Льор вытаращил глаза. — Обо мне беспокоились?

— А то нет? Фрося так весь аж помертвел от досады. Он и так не шибко живой и здоровый, а теперь и вовсе…

— Кхм! — красноречиво высказались за его спиной.

Юноша поднял глаза на маячившего за спиной неугомонного эльфа драура — и побледнел.

— Вы… я… простите… Я подумал, что…

— Что? Что тебе дали ложный адрес нестабильного Портала, а ты, как ребенок, поверил?

— Простите. — Льор опустил голову. Из глаз его закапали крупные слезы.

— Твоя формула была ошибочной.

— Простите, — в третий раз пролепетал рыдающий эльф.

— Простили уж давно, — не выдержал Карадор. — Так что давай, подбирай сопли и делись с Фросей ценной информацией.

— Ты делаешь невозможные вещи, — промолвил драур. — И мне это не нравится.

В четвертый раз попросить прощения юноша не мог — он рыдал в три ручья.

— Да ладно тебе! — Тара решила встать на защиту танцора. — До чего довел парня! Ну не плачь…

— Ага, ты его еще в лобик поцелуй и на коленки усади, как ребенка, — проворчал Фрозинтар.

— А ты ревнуешь? — пакостно захихикал Карадор.

— Льор — мужчина. Он должен уметь сдерживать свои эмоции.

— И зарабатывать на этом кучу комплексов! Я знаю — меня с детства вечно одергивали: «То не говори, это не делай! Так себя не ведут…» Противно!

Драур отмахнулся — переговорить неугомонного эльфа мог только он сам. Если бы захотел. Вместо этого он наклонился к Льору:

— Я видел твою схему. Ты что удумал? Шагнуть в межмирье? Самоубийство — это не решение проблемы. Это — бегство от нее!

— Ничего я не собирался никуда шагать, — вздохнул юноша. — Это та схема, которой я пользовался, когда… В общем, это наши координаты.

Фрозинтар присвистнул:

— Так, как начертил ты, векторы сил в принципе пересекаться не могут. А ты смог их «вытянуть». Не расскажешь, как тебе это удалось?

— Ну, — юноша шмыгнул носом, — сделал вот что…

Он потянулся отломить прутик от куста, чтобы начать чертить на тропинке схему, но был остановлен драуром:

— Нельзя здесь ничего ломать. Это Белый Лес. Слышал о таком?

Судя по суеверному ужасу, перемешанному с восторгом, юный танцор прекрасно знал, с чем столкнула его судьба.

— Тогда вставай и пошли. По дороге расскажешь!