Серебряный свет (СИ)

На этом разговоры были окончены. Я направился по тропинке домой, а Куэс с Тамой в деревню. Умиротворяюще шелестел кронами лес, пели птицы припекало солнышко, и настроение, следуя природе, неуклонно поползло вверх. Не став ему препятствовать, я сошел с тропы. Чем дальше в чащу, тем ярче становилась природа, и тем оживленней становилась ее вторая -- мистическая, сторона. Вились вокруг духи трав, цветов, деревьев и природы, сонно ворчали выглядывающие из-под корней недовольные корневики и весело резвились в воздухе крохотные феи, ускользнувшие из-под бдительного взора своей королевы. Малышки играли с перепархивающими с ветки на ветку птицами, оседлав раздраженных огнепчел с визгом носились в кронах, парили у цветов собирая нектар, и просто сладко спали под сенью цветочных бутонов. Приходилось крайне осторожно идти, выверяя каждый шаг, чтобы ненароком не раздавить никого. Встретив по пути кустик земляники, я сорвал с него несколько ягодок, удержал на ветви крохотную малышку из маленького народца, собиравшую ягодки в корзинку размером с чайное блюдце, в качестве извинений помог собрать и донести до крохотного домика под деревом весь урожай с кустика, и направился дальше к дому, уже не отвлекаясь ни на что, пока не наткнулся на Химари.

Нэко ожидала меня вытянувшись на длинной ветви и созерцая полет фей. Когда я подошел, она зевнула, потянулась и села. Посмотрела сверху вниз взглядом пронзительно-фиалковых глаз.

-- Ты опять ушел без меня! -- обиду в ее голосе я мог расслышать даже не прикладывая ни толики сил.

-- Ты же знаешь, я не мог тебя взять.

-- Но Тамамо взял!

-- Она сама пошла за мной. И потом, ее любопытство вышло ей боком когда ей пришлось изображать из себя лошадку и везти нас на себе.

Мордаха нэко стала до неприличия довольной. Одним этим заявлением я обеспечил кицунэ целый шквал насмешек и шуточек, как минимум на неделю вперед, и должен признать, Тама этого заслужила как никто другой.

-- Тогда ладно, -- и она спрыгнула вниз, ничуть не сомневаясь что я ее словлю. На миг прижалась к груди, залезла на плечи. Принюхиваясь, зарылась мордочкой в волосы, чихнула.

-- От тебя пахнет какими-то странными благовониями и падалью... может сходишь на источники?

-- Чуть позже, сначала наведаюсь в деревню, гляну что там случилось, а то Кёко вчера весточку присылала... Привет, Гинко!

Волчица, выскочив из кустов, с радостным повизгиванием бросилась мне навстречу. Повалила на землю, обслюнявила, отпрыгнула от взмаха кошачьей лапки с выпущенными когтями и заскакала вокруг как радостный щенок, искренне радуясь моему возвращению.

-- Я тоже рад тебя видеть, -- отплевавшись поприветствовал я ее, опираясь на услужливо подставленную спину поднялся, потрепал по холке -- отчего хвост стал напоминать пропеллер, и протянул специально припасенную для такого случая сахарную кость. Проводил взглядом столь же стремительно удалившуюся ооками.

Она стала вести себя чуть по другому после той трепки. Стала меньше болтать и всегда встречала по возвращению.

-- Гнусная псина! -- пробурчала Химари, брезгливо отряхивая лапки.

-- Не так уж она и плоха. Во всяком случае, верности ей не занимать.

-- Ну да, единственное что в ней есть хорошего -- это верность! -- нэко вернулась на плечо, и теперь жаждала крови за попорченное настроение и волчьи слюни на плаще.

-- Ты слишком жестока, -- укорил я ее, сворачивая в сторону деревни.

Мы чуть поспорили по этому поводу, но в конце остались каждый при своем мнении. Химари упорно отказывалась признавать Гинко хоть чуточку полезной и фыркала на нее при каждом удобном случае, та же отвечала ей полной взаимностью. В целом их отношения полностью напоминали классические отношения кошки и собаки, с единственным различием что кошка была не совсем кошкой, а собака -- не совсем собакой.

По дороге в деревню, я рассказал Химари историю нашего путешествия. Ее нэко выслушала с удовольствием; часть с лошадкой-Тамой с нескрываемый злорадством, часть про Королевство, с интересом и толикой зависти, а часть с плюсами от титула -- неприкрыто заинтересовавшись. Задумалась о чем-то, спрыгнула с земли когда мы прошли сквозь барьер, и побежала рядом, все также пребывая в обличье кошки. Из раздумий она вынырнула лишь когда мы перешли границу квартала кицунэ, по задумчивости едва не попавшись в примитивную, сделанную явно кем-то из детей, ловушку.

-- А эти сопротивляемости... их можно получить как-то еще?

Я покосился на нее продолжая бдительно осматривать округу. Улицы были почти пусты, вся жизнь здесь кипела ближе к вечеру, и опасаться следовало только случайных ловушек оставленных со вчера, и Мияко -- бродившую неподалеку. Причем, на мой взгляд Мияко была намного опасней ловушек. Те действовали на тело, и, в редких случаях, на самолюбие, а лиса -- на нервы.

-- Если хочешь, я могу дать тебе неуязвимость почти ко всему... вот только зачем оно тебе? Эти способности слишком нагружают тонкие тела, и став неуязвимой ты потеряешь все свои способности. Оно тебе надо? Да и абсолютной неуязвимости не существует.

-- Зато я наконец смогу везде сопровождать тебя.