Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 1. А-И

«Помню впечатление от Гончаровой и Ларионова. После всех страстей, которые приходилось слушать о московских футуристах, я попал в общество людей милых, скромных и серьезных. Помню, с какой влюбленностью говорил Ларионов о красоте японского искусства, которым он тогда увлекался, помню, как серьезно обсуждала Гончарова каждую деталь в предстоящей постановке [балета „Петрушка“. – Сост.]. Какая она тихая, сосредоточенная, искренняя во всем, что говорит. Картины ее меня сперва ошеломили. В большой темной студии мрачного загородного дома мы, почему-то при свечке, знакомились с ее работами. Вся комната заставлена повернутыми к стене холстами. Один за другим холсты поворачивались к нам лицом. Сперва они пугали меня. Я им „не верил“. Помню, был один портрет. Лицо аршина полтора в диаметре. Кажется, был один только глаз. Я волновался за судьбу „Золотого петушка“. Но постепенно я входил во вкус живописи этой худой, нервной женщины. Сперва „заподозрил“, что есть тут что-то серьезное, хорошее. Потом начал чувствовать вкус в красках, увлекся особым подходом к пейзажу. Ушел в совершенном убеждении, что Гончарова даст нечто неожиданное, красочно-прекрасное, глубоко национальное и в то же время сказочное» (М. Фокин. Против течения).

«По внутреннему складу своему Гончарова и Ларионов были различными людьми.

Она – очень скромная, застенчивая, старавшаяся держаться как можно незаметнее, он был тогда подвижен, шумлив, порой даже чересчур самоуверен – это не мешало им, однако, быть всегда вместе.

Оттого ли, что в начале века среди московских живописцев было еще мало женщин, или почему-либо другому, но с первых же дней обучения в Школе живописи Н. С. Гончарова быстро выделилась в студенческой художественной Москве.

Высокого роста, худощавая, с гладко зачесанными назад волосами, внимательными, зоркими глазами, с неторопливыми движениями, она напоминала внешне тургеневских женщин.

В двадцать лет она стала выставлять работы на выставках. С первых лет нового века, вместе с М. Ф. Ларионовым, тоже воспитанником Московской школы живописи, Н. С. Гончарова явилась „вдохновительницей“ многих дерзких начинаний и затей художественной молодежи древней столицы» (В. Лобанов. Кануны).

ГОРБУНОВ-ПОСАДОВ Иван Иванович

наст. фам. Горбунов;

4(16).4.1864 – 12.2.1940

Поэт, прозаик, издатель. Стихотворные сборники «В Христову ночь и др. стихотворения» (М., 1905; 3-е изд. М., 1912), «Братская кровь. Враги. Гимн братству. Друзьям добра» (М., 1906, уничтожен цензурой; 2-е изд., М., 1917); «Опомнитесь, братья! Стихотворения. 1900–1917» (М., 1918), «Песни о голоде» (М., 1921); поэма «Освобождение человека. Поэма о двадцатом веке» (М., 1918). Заведовал отделом народных изданий в издательстве «Посредник» (организовано Л. Толстым).

«Очень умен и даровит. И чист. Легко полюбить его» (Л. Толстой. Дневник. 19 февраля 1889).

«Ив. Ив. все растет и все ближе и ближе мне» (Л. Толстой. Дневник. 26 июля 1899).

«Лев Николаевич очень трогательно заботился о своих друзьях. Один раз, после приезда И. И. Горбунова, он с улыбкой сказал мне:

– Иван Иванович говорит: интеллингенция…

Я подтвердил, что действительно он говорит так.

– Надо его жене сказать, – продолжал Лев Николаевич с той же улыбкой, – а то над ним будут смеяться» (Н. Гусев. Два года с Л. Н. Толстым).

«Вы „сеяли разумное, доброе, вечное“. Вы приобщили к этому посеву чистые детские души и усталые сердца взрослых. Вы были носителем лучших преданий нашего духовного прошлого. Вы являлись провозвестником вечных идеалов добра, деятельной любви и справедливости. Вы были прижизненным и посмертным верным другом людей, про имена которых можно сказать: „Свет и во тьме светится, и тьма его не объяст“, и Вы в этой тьме светите немеркнущим светом» (А. Ф. Кони. Письмо И. И. Горбунову-Посадову от 10.4.1924).

ГОРЕВ Федор Петрович

наст. фам. Васильев; 1850 – 25.3(7.4).1910