Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 2. К-Р

«…Поэт умный и умозрительный; в его „собственной“ метафизике небытия, „меонизме“ какое-то мерещится мне теперь предчувствие хайдеггеровского экзистенциализма» (С. Маковский. На Парнасе «Серебряного века»).

МИНЦЛОВ Сергей Рудольфович

1(13).1.1870 – 18.12.1933

Прозаик, поэт, драматург, детский писатель, мемуарист, библиофил, библиограф, археолог. Публикации в газетах и журналах «Юный читатель», «Всходы», «Мир», «Образование», «Голос минувшего», «Сегодня» и др. Стихотворный сборник «Стихотворения. 1888–1887» (Одесса, 1897). Романы и повести «Во тьме» (СПб., 1900), «Война и приключения оловянных солдатиков» (СПб., 1901), «На заре века» (СПб., 1901), «В лесах Литвы» (СПб., 1904), «Царь царей» (СПб., 1906), «Без идеалов» (Уфа, 1910), «Литва» (СПб., 1911), «Царь Берендей» (Берлин, 1923), «Сны земли» (Берлин, 1924), «Закат» (Берлин, 1926), «Мерцанье дали» (Рига, 1930) и др. Книги мемуаров «Дебри жизни. Дневник 1910–1915 гг.» (Берлин, 1915), «Далекие дни. Воспоминания 1870–1890» (Берлин, 1925), «Трапезондская эпопея. Дневник» (Берлин, 1925), «У камелька (Моя молодость)» (Рига, 1930), «Петербург в 1903–1910 гг.» (Рига, 1931), «Прошлое» (София, б. г.). Брат А. Минцловой. С 1919 – за границей.

«Всякий, кто держал в руках древний предмет – монету или книгу – и внимательно вглядывался в них, испытывал некое воздействие их на себя; грубо говоря – чувствовал душу вещей. Я всю жизнь собирал монеты и книги, но отнюдь не ради их материальной ценности. Я собирал их из-за радости, которую ощущал, держа их в руках. Соприкосновение с ними связывает живых людей с далекими эпохами, с давно ушедшими из мира тенями, выявляет образы и картины прошлого. Если хотите, назовите это самогипнозом; дело не в названии, а в удовлетворении, какие дают переживания. Мне не раз доводилось часами держать в руках старые книги; я не читал, а только ощущал их, всматривался в переплет, в начертание букв, в отдельные страницы. Если у меня устанавливалась связь с ними – я их читал, если нет – отставлял до времени в сторону: надо сперва почувствовать – затем придет понимание и откровение» (С. Минцлов).

«Две биографии – жизненная и духовная – у одних сливаются, у других расходятся, у третьих противоречат. Есть расколотые существования, двойственные натуры, но встречается и редкая цельность человеческого образа, выросшего как крепкое дерево, из одного корня. С. Р. Минцлов – это почитание вечности. Отсюда его 1) любовь к старине и археологии, 2) благоговейная влюбленность в книгу, это живое и никогда не умирающее свидетельство прошлого, 3) мистика. Самая глубокая вера Минцлова – в историю и историчность» (П. Пильский. С. Минцлов).

«Другого такого кипучего и всегда жизнерадостного человека я не знаю; второе свойство, резко отличавшее его от окружающих, – поразительная любовь к природе… Учиться он не любил, да и, что греха таить, учили нас скучно и неинтересно: Минцлов даже не прочитывал, а, благодаря громадной памяти, наскоро проглядывая учебники, набирался из них знаний на балл „душевного спокойствия“, на шестерку, и этим ограничивался. Читал он зато много и читал запоем. Едва в воздухе начинала чувствоваться весна, Минцлов превращался в мученика. Как птицу из клетки его тянуло в заволжские дали, видные нам из корпуса, и в огромные леса, окружавшие Нижний. И как только несколько просыхала земля, Минцлов все свободное время проводил на Волге, на Оке, в лесах и даже ночевал где приведет Бог: в кустах, в оврагах, на берегу реки под лодкой. Возвращался он загорелый, с обветренным лицом, а зачастую и порядком изодранный, полный восторгов и впечатлений.