Серебряный век в нашем доме

15 июня 1952 года

Ульяновск

<Ульяновск>15 июня 1952

Дорогой Сергей Игнатьевич!

С моей работой идет мордобой, который вряд ли кончится в мою пользу. Бьют меня Звегинцев (молча и чужими руками), Ахманова[109] и Смирницкий. За меня Жирмунский, Шишмарев и Ярцева[110]. Сейчас по распоряжению дирекции работа дана на отзыв еще двоим – один ленинградец, кот<орого> я не знаю, но он независим от Ахмановой, и Аракин[111], кот<орый> выдвинут Смирницким. Что это за Аракин? Он наверное уже обработан Звегинц<евым> и компанией. Нет ли возможности сказать ему, что мнения об этой работе разошлись и что она не так легко побежит в помойную яму? Я убеждена, что ему именно это уже сказали. Как быть, чтобы добиться от него хотя бы нейтрального отзыва.

Знаете ли вы его? Не можете ли помочь? От Потебни и Попова его конечно стошнит, а Ахманова – грозная сила, но все же, если он будет знать, что это не так просто, он будет осторожнее. Помогите, если можете.

У меня здесь висит все на нитке. Идут сокращения – и уходит директор. В момент, когда он уйдет, снимать будут меня – зав. каф<едрой> хочет от меня освободиться, т. к. остальные все девочки. Единств<енное>, что может выручить – это диссертация. А помирать еще не пора. Я скоро вас увижу. Но будете ли вы мне рады? Я вам рада всегда.

Жму руку.

Н<адежда > М<андельштам >

Виктор Макс<имович> [Жирмунский] самый обыкновенный ангел. Он чудо как много мне помог. И Шишмарев. И Ярцева.

(На полях) Я хотела бы, чтобы Аракин знал, что Ярцева за меня. С ней считаются.