Серебряный ветер

— Тс-с! — Он посмотрел в небо, затем скользнул глазами вверх по склону широкого холма позади них, потом перевел взгляд на кроваво-красные стрелы. Он пробормотал ругательство, затем прошел мимо Аделины к ее кобыле, сгреб поводья в кроваво-красный кулак. Аделина шагнула к мертвому и взглянула в его лицо. Это был Амвросий.

Амвросий, священник.

Маленькие невидящие глаза на широком лице смотрели на нее так, будто то, что он обнаружил в момент смерти, удивило его. Маленький приоткрытый рот, обнаженные десны над зубами. Ветер трепал жидкие желтые волосы над окровавленным лбом.

Аделина отступила и, чтобы не упасть, прислонилась спиной к камням. Пятна крови замелькали у нее перед глазами.

— Тебе не надо было смотреть. Это священник, нормандский священник, — сказал Симон.

— Не может быть!

— Может, и я проклят.

Симон тряхнул головой, словно хотел очистить ее от мусора. Он опустился на колено перед стременем.

— Обопрись на мое плечо и залезай. Возможно, он был не один.

— Я не уеду.

— Быстро вверх.

Своими окровавленными руками Симон приподнял ее в седло и крепко шлепнул кобылу по заду, заставив вихрем помчаться к вершине холма.

Аделина остановила лошадь, хотя животное сильно нервничало. Симон поднимался в гору следом. В одной руке он держал свой окровавленный меч, в другой красные стрелы и лук. Внизу между камнями остался лежать мертвый священник.

— Он не священник, — выкрикнула Аделина.

— Поезжай за мной. — Симон обогнал ее и побежал вперед по тропинке.

Небо насупилось, словно осуждая смертоубийство, произошедшее у подножия холма.

Симон зашел в заросли и вывел оттуда коня.

— Поднимайся дальше. Остановишься возле деревьев, — коротко приказал он.

Симон вел коня в поводу позади Аделины, часто останавливался и оглядывался, всматриваясь в полоску леса внизу. Стрелы он запихнул в седельную сумку, а меч по-прежнему держал в руке.

Аделина добралась до рябинового куста у истока ручья и развернула кобылу мордой к долине. Теперь тело священника уже не проглядывалось среди камней.

Симон поравнялся с ней и, указав на ручей, сказал:

— Вначале пить.

Они напоили коней. Аделина опустилась на колени возле ручья и стала пить ледяную воду, зачерпывая ее ладонями. Симон подождал, пока она напьется, затем спустился вниз. Первым делом он обтер о дерн окровавленный меч, потом опустил в воду руки. Умыв лицо, он встал и посмотрел вверх.

— Там, — сказал он, — там мы укроемся и будем наблюдать.

Аделина тронула его за рукав:

— Симон, не может быть, чтобы Амвросий был священником.

Симон покачал головой:

— Это конец, мне конец. Разве ты не понимаешь, что будет дальше? Священник он или нет… — Симон замолчал на полуслове и взялся за поводья своего жеребца: — Быстрее в пещеру. Нам надо скрыться, покуда мы не знаем, кто пойдет следом.

Аделина скользнула взглядом поверх куста рябины и поняла, о чем говорил Симон.

— Пещера? Так это…

— Нет. — Он спрятал меч и взял поводья обоих животных. — Я осматривал ее два дня назад, она не сквозная. — Он посмотрел на Аделину, и во взгляде его была безнадежность и злость. — Там можно укрыться на время, и оттуда виден склон холма, но это не спасет нас.

Глава 22

Был один трудный момент, когда жеребец отказался пройти в широкую, но низкую пещеру позади куста рябины. Аделина взяла поводья из рук Симона и уговорила свою пусть неказистую, зато ласковую кобылу войти в укрытие. Вскоре и жеребец прекратил сопротивляться и встал рядом с ней. Симон сбросил седельные сумки и привязал к ним поводья.

— Если к закату никто не появится, я постараюсь доставить тебя к отцу. Если никто не появится и после заката и мы сможем дождаться, пока встанет луна, сделать это будет проще. Кардок должен отправить тебя на юг, в Стриквил к Маршаллу.

Симон говорил так, будто намеревался исчезнуть и из долины, и из ее жизни. Я проклят — так он сказал. Аделина посмотрела на его руки — теперь уже очищенные от крови. Они не дрожали, когда он погладил жеребца по шее.

— Симон, этот человек не был священником. Как может священник быть убийцей?

Симон повернул голову и поверх ее плеча посмотрел на холм.

— Разве это имеет значение?

Она узнала знакомый холодок в его голосе. Она заметила, с какой осторожностью он избегает смотреть ей в глаза. Симон вновь возвел между ними барьер — Аделина сама нередко пользовалась этим оружием, когда находилась среди чужаков и хотела скрыть свой страх. Он боится только за себя или у него есть основания опасаться и за чужую жизнь?

Симон что-то прошептал коню и проверил седло.

— Оставайся здесь, — велел он, — смотри, чтобы лошади вели себя тихо.

Он решил оставить ее здесь, уйти, не попрощавшись, и отправить отца за ней? В глазах его читалось отчаяние, неужели таким она видит Симона Тэлброка в последний раз? Он согнул лук и подобрал красные стрелы. Аделина смотрела мимо него, на склон.

— Где ты будешь?

— Возле камней наблюдать за дорогой.

— Я пойду с тобой.

— Нет, оставайся здесь.

— Симон…

Он уронил лук и порывисто, крепко, до боли, обнял ее.