Серебряный волк, или Дознаватель

Вспыхнул свет. Грозные воины с гобеленов меркнут, уступая место действия вполне живой королевской страже, в посеребренных кирасах поверх фиолетовых камзолов, с алебардами наперевес. Седой, с хмурым усталым лицом рыцарь – капитан, как там его – сэр Оливер? – скользит по мне странно приязненным взглядом и останавливается против Карела.

– Да, я так и понял. Карел, мальчик мой, я ждал от тебя большего ума. Ты мог бы догадаться, что в эти дни здесь будут ждать тебя… Ты мог бы подумать, какой приказ мы получим! А ты лезешь в ловушку сам и тащишь за собою приятеля!

– Мы безоружны, сэр Оливер.

Быстрый обыск, утвердительное бурчание.

– Что ж, чему-то я тебя, значит, научил.

– Я всего лишь хотел повидаться с матушкой. Можно и под вашим присмотром, сэр Оливер.

– Карел, у меня приказ. Король предполагал твое появление и дал на этот случай четкие распоряжения. Прости, мой мальчик, но зря ты это затеял. Я должен связать вам руки.

Я смотрю на побелевшего Карела и протягиваю руки:

– Вяжите, капитан.

– За спиной, – бурчит сэр Оливер.

Я завожу руки за спину, кто-то из стражников стягивает их веревкой. Умело: надежно, но без лишней жестокости. Карел скрипит зубами:

– Что ж, раз так, я подчиняюсь! И что потом – в подвал?

– Надеюсь, мальчик мой, обойдется без этого, – тихо отвечает сэр Оливер. – Пока я отведу вас в камеру за караулкой. И позову короля… Он не простит мне промедления.

Вот так… Великолепный провал! Печатает шаг охрана, я иду рядом с Карелом, плечо в плечо – и думаю о короле.

Караулка. Ошалелые глаза отдыхавших гвардейцев. Резкий окрик капитана: «Что уставились», – противный, как зубная боль, скрип двери.

– Вам туда.

Лязг засова за спиной.

Голые стены, голый пол. Пять на пять шагов, не больше. Ослепительно белый мертвенный свет – под потолком висит, потрескивая, магический светильник. Ага… значит, и магическое наблюдение имеется, до кучи. Впрочем, плевать.

– Серега, я дурак… чем я думал, когда решил сюда идти – головой или задницей?!

Я прислоняюсь к стене напротив двери.

– Дело сделано, Карел, и жалеть поздно.

– Я втравил тебя в гиблую историю. Подумать даже страшно… один Господь знает, чем это кончится. Прости.

– Послушай, я ведь тоже не догадался… Я пошел с тобой вместо того, чтобы отговорить тебя идти. Значит, вины нашей поровну и тебе ни к чему извиняться.

– Мне жутко… Серега, ты не видел его в гневе.

– Что ж, пора восполнить пробел в знаниях, – через силу усмехаюсь я. Рассказывать сейчас о подробностях давнего визита Анри Грозного в Славышть было бы глупо. А признаваться в том, что и у меня ворочается внутри холодный ком ожидания бури… и в том, что связанные за спиной руки заставляют чувствовать себя до смешного беспомощным, и дико, невыносимо хочется почесать шрам… в этом я признаюсь тебе, Карел. Но – потом. Чтобы слышал только ты.

Карел оборачивается на скрежет засова, вздрагивает – и идет к двери. Навстречу…

Король врывается в камеру, и я холодею. Огромный: на голову, верно, выше Карела, и шире раза в полтора… а ведь Карел и сам не из мелких… Бешеные глаза на обрюзгшем багровом лице, оскал дикого кота… его изгрызла ненависть, думаю, он ненавидит – и он живет, и нет у него ничего, кроме всемогущей злой ненависти. Спаси нас Господь!

– А, так ты спутался с ворьем! – Он хватает Карела за ворот и трясет так, что у бедняги клацают зубы. – Или, может, с убийцами?! Может, ты уже сговорился с Подземельем?

Я кидаю отчаянный взгляд на капитана, стоящего у двери.

– Они безоружны, мой король, – почтительно говорит капитан. – Карел утверждает, что хотел только встретиться с королевой.

– Посреди ночи, – издевательски скалится Грозный… Нет, не Грозным надо его звать! Прошли те времена… Ныне ему больше подошло бы – Лютый.

– Сглупил, – всхлипывает Карел. – Побоялся, что днем, в открытую – не пустят…

– Да уж, глупить и бояться – это по тебе! – Король встряхивает сына еще раз и отталкивает. Карел врезается спиной в стену, охает. А Лютый поворачивается ко мне: – Так, а это что еще за рожа? Кто такой?

– Мой друг… – Карел, пошатнувшись, становится меж мною и королем – и вдруг падает перед отцом на колени. – Он пошел со мной только потому, что побоялся отпускать одного: на меня напали сегодня вечером. Как бы ни решили вы его участь, мой господин и король, позвольте мне разделить ее.

Я думал, король хоть интереса ради спросит, кому вздумалось нападать на опального принца! Но он только усмехается своей кривой усмешкой. И кидает с той же издевательской интонацией:

– Разделить, говоришь? А если – позорный столб и плети? Клянусь Господом, ты это заслужил!

Голос Карела вздрагивает:

– Я подчинюсь вашей воле, мой господин и король. Я готов ко всему, и да поможет мне Господь.

– А ты? – Лютый смотрит на меня хищным взглядом. – Ты тоже готов ко всему? Ради этого вот слизняка?

Плохо ты знаешь своего сына, думаю я.

– Не припомню такого закона, чтобы дворянину полагались плети без суда и следствия. – Я улыбаюсь в лицо Лютому. – Тем более – позорный столб. Когда суд? Я, прах меня побери, буду требовать для нас защитника.