Серебряный змей в корнях сосны

Он догнал товарищей на полпути к тайному лазу в заборе. Всполохи зарниц превращали ночь в день, и уже не вспомнить, что солнце еще даже не начало путь к закату. Кента то и дело теребил гладкие агатовые бусины, охватывающие шею, пока Учида открывал проход. Вскоре деревня осталась позади, а под ноги легла заросшая тропа, уводящая все глубже в лес. Лес, который имел две стороны, и пусть другие видели лишь то, что доступно человеческому взгляду, оба были напряжены, а Куматани замедлил шаг, всматриваясь в землю под ногами.

– Что с этим местом произошло? – пробормотал он. – Оно такое… грязное.

– Сасаки сказал то же самое.

– Сасаки видит больше, чем говорит, – вздохнул Кента. – Но я не думал, что все настолько плохо. Почему люди допустили такое?

– Лучше спроси, почему земля осквернена и куда смотрел местный ками.

– Его здесь нет, – хмуро произнес Учида, и пальцы сильнее сжались на древке копья. – Давно. Люди не могли этого не заметить.

– Верно. Значит, они или непроходимо тупы, или сами причастны к осквернению святилища.

Кента не мог не признать, что в словах Хизаши есть смысл. Он всегда в первую очередь старался верить в лучшее, а вот Хизаши не было нужды верить, он просто знал, что если дурное может случиться, оно непременно случится.

– Наверняка в деревне не подозревали, что все зашло так далеко, – попробовал он оправдать виновных, но уже не так уверенно, как обычно.

– Виновники будут наказаны, – жестко произнес Учида. – Идемте, надо покончить с этим.

Хизаши похлопал Кенту по плечу и, заложив руки за спину, не спеша пошел за Учидой. А лес меж тем становился все безобразнее. Темная энергия черными потеками сползала с ветвей, как густая смола. Вдохнешь, и она попадет внутрь и отравит сердце. Хизаши принялся обмахиваться веером, с любопытством посматривая из-за его края на то, как меняется лицо Куматани. Он перестал дергать бусины и одну руку опустил на рукоять меча, а вторую держал за пазухой, перебирая талисманы. Его голова странно дергалась, словно бы он прислушивался к чему-то, и Хизаши знал, к чему. По мере приближения к храму деревья начали говорить. Звуки эти были похожи на стоны обреченных душ, то высокие, то едва слышные, мужские и женские, детские и взрослые, они сбивались в один беспокойный шепот, накатывающий со всех сторон подобно морскому прибою. Слышал ли его Учида? Если и так, то он продолжал уверенно идти вперед, не отвлекаясь ни на миг. Хизаши прищурил левый глаз и правым видел его искрящейся белой фигурой, полной внешней благодетели. Фусин. Они всегда строили из себя святых. Этот юноша был старше Куматани, но крови на нем было меньше. Хизаши не терпелось узнать, каким станет его красивое лицо, когда он столкнется с тем, что затаилось в стенах загрязненного святилища.

Тропа пошла вверх, появились камни по ее границам. Учида остановился в паре шагов от старой тории и уперся пяткой копья в землю.

– Впереди источник скверны.

– Демон, – прошептал Куматани.

– Верно, – Хизаши щелкнул веером и прижал его к губам. – Страшно?

– Мацумото останется здесь, безоружным нечего делать в битве.

– Нет, – одновременно возразили Кента и Хизаши, но продолжил один только Кента: – Он пойдет со мной, и он не безоружен, просто… Просто у него другие методы.

Ветви деревьев качнулись под порывом ветра, который принес холод, капли дождя и призрачный жуткий смех. У вросших в землю столбов тории заклубился туман.

– Разве Дзисин не кичится своей силой?

– Спорим на три чашки риса, что от меня с веером будет больше пользы, чем от тебя с копьем?

– Победа в этом споре не принесет мне славы.

– Ты такой скучный.

На плечо опустилась тяжелая ладонь, и Кента напомнил:

– Мадока и Сасаки придут на помощь, но пока мы можем надеяться только на себя. Давайте отложим споры и ссоры на потом?

– Ты тоже скучный, Куматани, – пожаловался Хизаши и повел плечом, скидывая его руку. – Тогда я пойду первым.

Но Учида снова его опередил. Шагнув под перекладиной ворот, он словно бы исчез из этого мира, туман поднялся белесой стеной и скрыл человека с глаз.

Куматани плотно сжал губы и ступил следом, но Хизаши остановил его за рукав.

– Не спеши так. Кто-то помогает растерзанному телу собраться воедино, и этот кто-то – человек из плоти и крови. Думаю, деревенский глава к этому тоже причастен, но едва ли только он.

– Почему ты говоришь это именно мне?

– Потому что Учида из Фусин, они живут ради наказания виновных, а ты, если увидишь живого человека, сразу размякнешь. А если демона призвала Марико-тян?

– Нет, она не могла бы…

– Вот! – Хизаши разочарованно отпустил его. – Об этом я и твержу.

Кента открыл рот, чтобы снова возразить, однако передумал и порывисто поклонился.

– Спасибо за заботу!

Когда и он скрылся в тумане, Хизаши пожалел о приступе человечности, что накатил на него так внезапно. Разве он не собирался доказать, что даже такие люди, как Куматани Кента, способны на зло? Почему решил предупредить его?

– Я еще об этом пожалею, – пробормотал Хизаши, сложил пальцами свободной руки печать барьера и нырнул в белое густое облако.